Юрий Валяев:
Снижению преступности должно соответствовать резкое улучшение социально-экономической обстановки

— Юрий Константинович, во всех ведомствах, в том числе в правоохранительном, принято время от времени подводить итоги. Главное управление МВД по Пермскому краю озвучило очень интересную цифру: по итогам первого полугодия 2013 года преступность в крае снизилась на 14%. Возникает вопрос: это много или мало? Ведь нам, простым людям, сложно сравнивать.

— Когда я получал своё первое, юридическое, образование, моим любимым предметом была криминалистика. Так вот, с точки зрения этого предмета я могу долго и доходчиво говорить на эту тему. Если бы эти 14% соответствовали действительности, то я бы был очень рад, но статистика очень «лукавая старушка».

Можно упомянуть одно из обстоятельств: во время реформы МВД у нас сократили достаточно большое количество сотрудников, в том числе и участковых. Поясню, как это влияет на уровень преступности. Сам я уроженец села, и на своём опыте знаю, что если у нас в селе не было участкового, то и преступлений тоже не было, ни одного. Точнее, они были, но о них некому было заявлять. Ведь простому человеку надо ехать в районный центр, чтобы заявить о преступлении, а это накладно. Вот преступлений и «не было». Сейчас у нас в какой-то мере играет этот элемент, а с другой стороны играет роль многокомпонентность оперативной обстановки: демографическая, географическая, экономическая и многие другие.

Правоохранительная компонента за­нимает очень незначительное место, меньше 10%. Мне кажется, один из наших прошлых министров, Борис Вячеславович Грызлов, был прав, когда при вступлении в должность говорил, что резкому улучшению оперативной обстановки и снижению преступности должно соответствовать такое же резкое улучшение социально-экономической обстановки. Об этом говорили и классики политической экономии. После этого выступления Грызлова на нас, его подчинённых, начался очень сильный прессинг, касающийся необходимости регистрации абсолютно всех происшествий. За этим очень тщательно следили. Шутки ради скажу, что даже если кто-то украл ковшик в бане, то это должно было быть зарегистрировано как полноценное преступление. Соответственно, шкала преступности сразу резко пошла вверх.

— Вы говорите, что на данные статистики нельзя ориентироваться, но что тогда является ориентиром для вас в вашей деятельности?

— Я ставлю перед собой цель объективно оценивать цифры, связанные с особо тяжкими преступлениями.

Особо тяжкое преступление никуда не спрячешь, и в обществе оно вызывает резонанс. Особо тяжкому преступлению всегда сопутствует много факторов, которые не дадут его скрыть. Даже если человек думает, что он сам выкарабкается из ситуации, он всё равно обратится в больницу за помощью, и оттуда нам пришлют информацию. Поэтому количество тяжких преступлений наиболее точно характеризует ситуацию в стране и в крае.

Не хотелось бы показаться хвастуном, но скажу, что по сравнению с другими регионами мы по показателю тяжких преступлений выглядим очень достойно. В частности, раскрываемость, снижение количества убийств, причинений умышленного вреда здоровью, разбоев, изнасилований и других тяжких преступлений у нас выше по сравнению с общероссийским показателем.

— С чем вы связываете такое улучшение, если говорите, что работа полиции играет не очень большую роль?

— Это связано с объективными показателями. В крае действовали специальные правоохранительные программы, оказывалась финансовая поддержка пермскому гарнизону полиции. В частности, производилась доплата за снижение уровня преступности. Эти меры позволили сохранить костяк полиции и не допустить текучести кадров.

Кроме того, у нас традиционно сильный уголовный розыск, который умеет работать с особо тяжкими преступлениями.

Всё это позволило нам выглядеть достойно.

— Юрий Константинович, вы, наверное, не будете спорить, что из всех тяжких преступлений общество больше всего волнует пропажа детей. В такие моменты поднимается вся общественность, и полиция сама просит помощи у населения. Скажите, в случае таких происшествий помощь граждан действительно оказывается эффективной?

— В тех случаях, когда полиции не за что ухватиться, мы всегда ждём сигналов от общества. Следы какие-то всё равно остаются, всегда есть свидетели, поэтому мы и ждём помощи общества.

Сегодня очень неплохо развито волонтёрское движение, и я только приветствую это направление. Мы очень довольны тем, что всё больше и больше инициаторов от общества приходят к нам и добровольно и, главное, бескорыстно предлагают свою помощь. К сожалению, у меня нет статистики, но я знаю, что случаев эффективной волонтёрской помощи было уже много.

— Хорошо. Волонтёры, гражданская активность... А кто ещё мог бы помочь полиции в её работе?

— Депутаты краевого Законодательного собрания на одном из заседаний задали вопрос губернатору: почему у нас большой уровень преступности? Я хочу заметить, что уровень преступности зависит во многом от общественности и от депутатского корпуса, как от представителей этой общественности.

Небольшие примеры того, что можно было бы сделать для снижения уровня преступности. У нас сегодня серьёзным образом поражена криминогенным фактором лесная отрасль, и можно было бы принять региональный закон, направленный на снижение криминогенности этой отрасли народного хозяйства. Согласно федеральному закону, если перевозится древесина без товаротранспортных накладных, то налагается штраф 100 руб. Это деньги, которые любой, даже самый бедный, шофёр найдёт, заплатит штраф и поедет дальше. В Архангельской области принят местный закон, согласно которому провоз древесины без товаротранспортных накладных облагается штрафом 40 тыс. руб. Тут уже не только шофёр, но и экспедитор несколько раз задумается, прежде чем перевозить «чёрный» товар. Что мешает в нашем регионе принять такой закон?

Со своей стороны, скажу, что полиция делает всё возможное для предотвращения правонарушений подобного рода. Мы задержали 40 тыс. автомобилей, незаконно перевозящих древесину, но эти задержания, заканчивающиеся штрафом в 100 руб., просто бессмысленны.

Ещё пример. Есть в субъектах такие законы, которые приписывают индивидуально-частным предприятиям, занимающимся реализацией сотовых телефонов, принимать товар только от людей, предоставляющих документ, удостоверяющий личность. В этих субъектах с принятием закона преступность, связанная с кражей сотовых телефонов сократилась в три раза!

— Много раз обсуждался вопрос о недостатке доверия между гражданами и полицией. Вот скажите, на ваш взгляд, сейчас доверие повышается? А если да, то что вы для этого делаете?

— Я начну с того, что сегодня главный оценочный показатель нашей деятельности  — это общественное мнение. Поэтому оттого, насколько высоко доверие между гражданами и правоохранительными органами, зависит успешность всей нашей работы и её оценка вышестоящим руководством.

Я безмерно рад и благодарен, если доверие граждан к нам растёт хотя бы на йоту. Не обольщаюсь, но социологические опросы показывают, что, несмотря на трудности, которые проходит полиция в процессе реформирования, доверие немного растёт. Может быть, дело в том, что население чувствует, что мы сейчас находимся в трудной ситуации, а в России гонимые всегда пользуются большим уважением и доверием. Шучу, конечно.

Есть масса примеров, когда население помогало раскрыть преступления, а примеров, в которых население помогало провести профилактику правонарушений, вообще не счесть. Например, нашумевшая история про убийство двух егерей. В том случае хорошо поработали и наши сотрудники, которые в ненастную, сырую погоду прочёсывали квадрат за квадратом, загоняли этого преступника. Но задержали его всё-таки граждане. Два брата, которые знали ориентировку преступника, сразу поняли, кто к ним вышел, и предприняли все усилия, чтобы держать его до приезда полиции.

— Большой критике в своё время подвергалась так называемая «палочная система». В моём понимании, «палочная система»  — это такая система, в которой стремление к отчётности превышает стремление к достижению истины. Сейчас полиция отходит от этой практики?

— Сегодня в оценке нашей деятельности практически отсутствует «палочная» составляющая: сколько преступлений раскрыто, насколько больше. Раньше такое действительно было. Отсутствие этой составляющей сейчас позволяет нам объективно регистрировать происшествия и реагировать на них. Это позволяет нам работать в спокойном русле и служит повышению доверия со стороны граждан.

С другой стороны, хочется одинаково успешно раскрывать резонансные преступления и оказывать помощь рядовым гражданам, но это очень сложно.

— Как организуется ваше взаимодействие с Министерством общественной безопасности Пермского края? Удаётся ли совместными усилиями создать среду, в которой населению действительно будет безопаснее?

— Министерство общественной безопасности уже в самом названии предполагает наше систематическое, ежесуточное сотрудничество. Действительно, множество программ и инициатив, которые исходят от нас, находят поддержку в министерстве.

Конечно, не всегда нам удаётся совместными усилиями достичь желаемого результата, есть объективные обстоятельства. Например, по Программе безопасности дорожного движения до 2020 года было предусмотрено 840 млн руб., а сегодня эта сумма опустилась до 100 с небольшим. Программа борьбы и профилактики правонарушений в Пермском крае с 2013 по 2016 годы тоже сначала предусматривала 700 млн руб., потом  — 373 млн руб., а сейчас  — 333 млн руб. Понятно, что сегодня экономика в целом не очень стабильная, поэтому и идёт снижение. Но мы всё равно стараемся быть на плаву.

— Давайте немного поговорим о кадрах. Почему сегодня молодые люди идут в полицию, какова их мотивация: Родину защищать, людям служить или хорошая заработная плата, большой социальный пакет?

— Сейчас мы действительно можем говорить, что социальный пакет для сотрудников полиции серьёзно увеличен, и эти социальные гарантии подталкивают молодых людей к тому, что можно работать в полиции. Хотя наравне с социальным пакетом растут и требования к новым сотрудникам, например, по медицинским показателям.

Скажу, что, перейдя от процедуры набора к процедуре отбора, мы из 4,1 тыс. кандидатов, которые хотят работать у нас, и абитуриентов, желающих учиться в наших профильных вузах, отобрали только 908 человек. К сожалению, очень большой отсев идёт именно по медицинским показателям. Конечно, мы обращаем внимание и на мотивацию молодых людей, но не можем переступить требования медицины.

— Во многих американских и европейских фильмах мы часто видим женщину-полицейского. Как решается гендерный вопрос в Пермском крае? Стремятся ли девушки, женщины работать в полиции?

— У нас в Пермском крае достаточно большой процент женщин. 4158 человек, каждый четвёртый сотрудник МВД — женщина.

Некоторые наши специальности требуют серьёзной усидчивости, а мужчина не всегда способен быть таким же усидчивым, как женщина. Например, в следственной службе, где необходима усидчивость, внимательность, сосредоточенность. Правда, есть среди наших сотрудниц и такие, кто рвётся на оперативную службу и имеет определённые успехи. К своему удивлению, я открыл, что в некоторых отделах МВД нашего края в уголовном розыске значительное число женщин. Они и на задержания ходят, и преступления раскрывают, и в серьёзный психологический поединок с преступником вступают.

— Была такая информация, что Главное управление МВД по Пермскому краю и ОАО «ПЗСП» запустили программу строительства жилья для сотрудников полиции. Многих ли людей удалось обеспечить квартирами, и будет ли продолжена эта программа?

— На первых порах нам предоставили возможность строительства служебного жилья. Это очень здорово. Мы заключаем с человеком контракт и, пока он работает в правоохранительных органах, он живёт в служебной квартире. Это первый шаг. Сейчас уже есть предпосылки к строительству третьей многоэтажки, где квартиры уже будут выдаваться в собственность.

Кроме того, у нас сегодня очень развит институт выдачи единовременного социального пособия на покупку жилья. За счёт этой выплаты нам удалось значительно продвинуть очередь на получение жилья. Это 283 млн руб., удовлетворивших потребности 138 человек. Хотя очередь ещё остаётся, самое главное, что государство повернулось к нам лицом. Это будет ещё одним серьёзным наполнением социального пакета нашей профессии.

ПЗСП стало нашим застройщиком, потому что ремонтно-строительное управление (РСУ) при ГУ МВД по Пермскому краю выбрало это предприятие на конкурсных основаниях. У него было одно серьёзное преимущество: они сразу сделали всю проектно-сметную документацию на первый дом. Да и сама работа меня, высшее руководство и администрацию губернатора пора­зила. В начале июня 2012 года мы забили первую сваю, а 29 декабря 2012 года мы уже сдали дом. Вторую многоэтажку построили в такие же рекордные сроки.

Если у РСУ не будет никаких проблем с сотрудничеством и закрытием различных смет, то я с удовольствием снова буду видеть ПЗСП на нашем поле.

— Вы прибыли к нам из не менее красивого края  — Алтайского. Год назад вы говорили, что вам у нас нравится. Я не понимаю, климат у нас не очень: то слякоть, то дождь, то снег  — вам по-прежнему нравится в Перми?

— В Пермском крае очень красивая и богатая природа, а слякоть и дождь проходят. Даже южные города не обходятся без них. К этому нужно относиться философски. Климат, в том числе и душевный, мне в Перми очень нравится.

Подготовила Дарья Падерина