«Наш город красивый, и у него есть много историй»

— Нет, я родился в Соликамске. В Пермь переехал в 2013 году, то есть почти 10 лет назад, когда перешёл на третий курс медуниверситета. С тех пор так в Перми и живу, уже одиннадцатый год. Сейчас у меня диплом врача-эпидемиолога. Работаю в научном центре при Роспотребнадзоре и научным сотрудником отдела риска здоровью в центре Зайцевой. Степени пока ещё нет, но это дело времени.

— Как у вас возник интерес к краеведению и экскурсиям?

— Мои родители — историки, мама долгое время работала учительницей в школе. Примерно семь лет назад я сам «заболел историей» и свои страницы в соцсетях перевёл в формат познавательного блога. Друзья посоветовали мне как-то систематизировать и монетизировать свои краеведческие знания: «Получи корочку гида и води экскурсии, благо у тебя есть знания и предрасположенность к этому, ты человек социально активный и любишь все эти мероприятия»… Я пошёл в РМЦПК, получил корочку гида — прямо перед пандемией ковида, и как только разрешили первые выходы на улицу, пошёл проводить первые экскурсии.

В июле мне выдали лицензию минтуризма на пять лет.

— С чего вы начали свою деятельность экскурсовода? Какая локация была первой? Чем запомнилось это событие?

— Это был Театральный сквер. Ко мне пришли тогда две моих коллеги, одна из них с мужем. Хоть это и знакомые, но всё равно было тревожно. Больше читал с блокнота, чем рассказывал. Сейчас уже рассказываю без бумажки: понял, что это — моё, и прямо загорелся.

— Экскурсии у вас платные или бесплатные?

— Иногда бывает клич в соцсетях: «Приходите за любое пожертвование, покажу и расскажу». Бывают сборные группы — платные, а есть частные заказы — там уже цена договорная.

— Сколько человек приходит к вам на экскурсии и кто они? Это пенсионеры, люди среднего возраста, молодёжь?

— Обычно человек пять-семь, средний возраст 30-50 лет. Бывают детские группы, но с ними мне работать не так легко, как со взрослыми, поэтому дети — только по заявке. Больше я ориентирован на ровесников.

Люди заинтересованы и активны, им любопытно. Они приходят не к бабушке, которая им расскажет, что «в этом доме в 1785 году жил купец третьей гильдии Прокофий Акинфиевич»: людям интереснее то, что этот дом перестроили, и почему это плохо. Ещё любят слушать краеведческие байки. Людям интереснее не то, что бывший Гостиный двор — это памятник русского классицизма и его лично спроектировал сам Карл Модерах, а то, что там была непроходимая грязь и якобы есть запись в архивах об утонувшей в этом месте лошади.

Иногда, когда у меня собирается группа, я сразу говорю: «Ребят, много дат и фамилий не будет. Три-четыре ключевые фамилий — и погнали». Никто это всё равно не запоминает.

— Есть ли какие-то необычные вопросы от туристов, которые вам запомнились?

— Как-то у меня спросили, сколько мне лет и почему я не историк. Бывало смешно, когда спрашивали: «Скажите, а вы как историк…», и я отвечал, что я не историк, а врач по диплому. Люди удивлялись и спрашивали, как я дошёл до жизни такой.

Поскольку в моих маршрутах — уклон в архитектуру, то меня часто спрашивают о том, был ли я в внутри того или иного здания, как оно сделано, перестроено или нет, оригинальные ли там окна.

— Что для вас значит эта деятельность, что в неё вкладываете?

— Я ставлю перед собой задачу показать, что наш город красивый, у него есть много историй и он открыт для всех желающих. Не надо считать, что мы наследники тяжёлого периода, когда пришли в моду Колян с «Реальными пацанами» или случилась серия трагедий — «Боинг», «Хромая лошадь»… Мы не город «Боинга», «Хромой лошади» и Коляна и Вована с Антохой. У нас интересная история. Мы — губернский город, в котором есть много всего на любой вкус.

Я, не будучи пермяком по происхождению, но в город уже ассимилированный, хочу показать всем коренным пермякам, что здесь есть на что посмотреть и обратить внимание. Хочу вести, как бы это пафосно ни звучало, какую-то просветительскую деятельность.

— Думаете ли в дальнейшем расширить свою деятельность?

— Планирую расширять поле своей деятельности за счёт небанальных маршрутов. Есть идея проводить подобие европейских «зелёных миль», то есть создать городские алкотуры, истории под горячительные напитки, когда публика уже будет настроена на всяческие байки. Можно рассказывать, что вот в этом месте в Перми раньше был бордель, туда заходили всяческие выпивохи, а в трактире горлопанили заезжие мужики. Это всё можно найти и показать. История — это не только даты и события, которые надо зубрить, но и какие-то вещи, которые происходили 100 или 150 лет и всё ещё нам близки: мы от тех времён не так далеко ушли по менталитету.

— Сейчас в Перми очень много экскурсоводов, особенно молодых. Бывает ли ощущение конкуренции или хотя бы соревновательного духа между ними?

— Все гиды, которых я знаю, общаются достаточно тепло. Мы ориентированы на разный контингент и разную подачу, поэтому конкуренции нет. Иногда я хожу к своим коллегам на экскурсии, слушаю, как они рассказывают и подают материал, что у них есть такого, что могло бы заинтересовать меня. Происходит что-то вроде обмена опытом. Бывает, что с кем-то в баре соберёмся и начнём что-то эмоционально обсуждать. Комьюнити, в котором мы вращаемся, — это довольно дружелюбная среда, и у нас нет такого: «Ты сюда не ходи, я сам там буду». Поэтому я бы не сказал, что соревновательный дух как-то сильно выражен, вполне приятная атмосфера.

— Сколько сейчас экскурсоводов в Перми и кто они, если брать ваш круг общения?

— В проекте, в котором я занят, около полутора десятков. Мы сами заранее выбираем маршруты, куда будем водить людей. Те, кто не в нашем проекте (тот же Игорь Серебренников и другие), они тоже ребята хорошие и классные. Я назову полтора десятка, но их может быть даже больше. Знаю, что в крае аккредитовано около 140 человек, и я — один из них.

— Как вы определяете маршруты? Есть какой-то план или просто договариваетесь сходить в то место, которое нравится?

— Есть условный запрос ВКонтакте: люди пишут о каком-то месте и предлагают туда сходить, а я выбираю из запросов по личным предпочтениям.

— Как часто проходят экскурсии и сколько времени они у вас занимают?

— Минимум раз в неделю, иногда получается даже два раза, в основном по выходным. Учитывая, что стаж у меня уже больше трёх лет, всё уже идёт по накатанной. Раньше подготовка даже к самой камерной локации вроде Театрального сквера занимала часа полтора, и сама экскурсия идёт от полутора до четырёх часов.

Пока мой рекорд — экскурсия для туристов из Вологды. Приехал почти полный автобус — 50 человек, мы ходили с ними пешком. Обзорка вышла на четыре часа. Я потом сел в трамвай и просто уснул.

— В последние несколько лет в Перми реставрируется много исторических зданий: пивзавод на Сибирской, лабазы на Перми I и другие объекты. В некоторых случаях получается новодел. Как вы относитесь к такой реставрации?

— Я тоже считаю, что лабазы — это не реставрация, а новодел на историческом месте. Пивзавод обещали сделать из исторического кирпича, который там якобы остался, но мы видим, что кладка там новая, поэтому тоже всё очень условно. Выходит, что даже после реставрации того же Компроса или здания института культуры получается какая-то зефирная конфетка. Явно что-то перемудрили. С одной стороны, большие молодцы, что всем этим начали заниматься, но с другой — вышло совсем игрушечно-сахарно, и непонятно, зачем использовались такие материалы.

Если реставрировать, то, наверное, надо это делать по исторически достоверной технологии, насколько это возможно. Но в целом город преображается, по сравнению с тем же Екатеринбургом — это небо и земля. Наше 300-летие — какой-то огромный фестиваль реставрации, преображения и городского макияжа, а там всё как было восемь лет назад, так и осталось.

— В истории Перми есть интересный пласт, связанный с общественными дискуссиями о переименованиях. Например, сквер и остановка имени Розалии Землячки. Как вы относитесь к этим процессам? Нужно ли, на ваш взгляд, отстаивать советское наследие как неотъемлемую часть истории Перми?

— Если брать советские районы, Балатово или Парковый, построенные при наших бабушках, то там, конечно же, ничего менять не нужно. Что касается переименований центральных или исторических улиц, то, не помню, у кого это читал, у Парфёнова или Пивоварова, но все улицы Ленина, Коммунистические, Большевистские и Пионерские обезличивают наши города. У нас есть свои топонимы, которые характерны именно для Перми. Например, улица Торговая (ныне Советская) или бывшие названия улиц, которые идут перпендикулярно Каме, — Верхотурская, Соликамская и другие. Лучше бы вернуть части улиц исторические названия.

Если есть консенсус и общество настроено на переименование, то давайте переименовывать, чтобы у нас была всё-таки какая-то идентика.

— В случае с Мотовилихой будет несколько сложнее, потому что она вся связана с историей революции 1905 года и революционными традициями.

— Это и есть та самая идентика. Улица 1905 года так называется, потому что там произошло восстание в декабре 1905 года. Борчанинов, Лбов, Лифанов и другие — самые непосредственные участники этого восстания. Это как раз и есть самая правильная топонимика, то есть привязка к местному событию.

— Какие источники вы используете и на какую литературу опираетесь? Очень много краеведческой литературы было издано в 1990-е и начале 2000-х годов.

— Книга Спешиловой «Старая Пермь», я думаю, есть у всех гидов. Есть ещё сборник «Микрорайоны Перми», забытая сегодня книга «Страницы истории земли Пермской», «Очерки архитектуры Прикамья» Терёхина, книга «Город Пермь, его прошлое и настоящее» Верхоланцева.

Как-то в Сети даже нашёл чью-то дипломную работу по революции 1905 года в Перми и Мотовилихи — там были проанализированы события с мая по декабрь. Я понял, что откопал просто сокровище: искал медь, а нашёл золото. Я в постоянном поиске того, что мало у кого встречается.

— Есть ли какие-то личные предпочтения в периодизации?

— Лучше всего изучен XIX век, особенно его вторая половина — после пожара 1842 года, поэтому к ней наибольшее внимание. Меня лично привлекает период авангарда, когда Пермь преображалась. К сожалению, мы не Екатеринбург с его конструктивизмом… Россия нэповская, из которой родилась Россия социалистическая, — это интересный период. Интересный момент, когда произошло открытие бакинской нефти, и в Пермь хлынули деньги. На это интересно посмотреть с точки зрения стремительного развития города.

Личные предпочтения — это стык XIX и XX веков, а также период после смерти Сталина, когда пришёл советский модернизм. Балатово и Парковый интересны с точки зрения архитектуры микрорайонов; к сожалению, её многие обходят вниманием, а зря, поэтому стараюсь её как-то популяризировать. Когда едем с экскурсий в Краснокамск, показываю застройку и архитектуру, хотя, казалось бы, что там смотреть? А есть! Мы туда приезжаем в десять утра, а уезжаем в четыре.

— В Мотовилихе есть общественная активистка Анастасия Мальцева, которая возрождает Соцгородок 1930-х годов. За несколько лет там было очень много восстановлено, и это продолжается до сих пор.

 — Когда там было ещё всё открыто, я сам собирал группы и водил людей. Сейчас сложнее, потому что там везде стоят замки — по понятным причинам. Но сама идея классная, потому что мы этот авангард не ценим. Видно, что в 1920-е годы авангардная архитектура, ещё до конструктивизма, опередила своё время. Это надо ценить и изучать.

Для всех желающих этот квартал пока закрыт. Хотели как-то с Мальцевой договориться от проекта «Пермь-300», но не получилось. В этом плане мы с ней прямые конкуренты, хотя хотелось бы сотрудничать. Мы не дворцами и не купечеством едины, в конце концов.

— Какие у вас места силы в Перми?

— Наверное, это как раз Рабочий посёлок, который максимально сохранился и преображается благодаря Анастасии Мальцевой; это родное Балатово, в котором я живу уже шестой год. Наверное, территории Перми I и Перми II, потому что я «болею» железными дорогами — папа железнодорожник, поэтому есть личный отпечаток.

Можно добавить парк Горького как место, где можно развлечься и покачаться на «Емеле», чтобы пощекотать себе нервы. Ещё Висим и диорама, где можно с горы посмотреть на рабочую Мотовилиху в противовес лощёной Перми губернской.

Бывший узел связи Камского пароходства, лубочно-теремочная Пермь I и строения рядом с ней, модернистские проекты вроде Дворца творчества юных на ул. Сибирской. Сталинский ампир не люблю — он на меня как-то давит: дома красивые и с интересной историей, но я бы лучше рассказал что-то про модернизм.