Евгения Пастухова

журналист

---

«Градостроительная история — больше, чем сроки выборных кампаний»

Профессор кафедры архитектуры и урбанистики ПНИПУ, советник РААСН, член Градсовета Пермского края Светлана Максимова — о диком девелопменте, реконструкции Компроса, застройке «Молота» и отсутствии стратегии

22 июня 2021 г.

Поделиться

Твитнуть

— Светлана Валентиновна, предлагаю начать со злободневного. Реконструкция Комсомольского проспекта сегодня вызывает массу недовольства со стороны автовладельцев. Как вы считаете, это сужение проезжей части — оправданное решение?

— Прежде всего хочу подчеркнуть, что я не специалист в транспортном планировании. На улицах города я обычный водитель и пешеход. Может быть, в силу профессии больше других знакома с теорией и практикой транспортного планирования.

Да, изменение профиля улиц делается в рамках проверенных градостроительных тенденций последних лет, способствующих безопасности движения. Эти практики уже стали в определённом смысле каноническими. Приведут ли они к желаемому результату, трудно судить. В каждом городе свои особенности, и результаты внедрения того или иного решения во многом теоретически непредсказуемы.

Для меня несколько удивительно, что реконструкция началась без предварительной проверки. В градостроительстве давно известен метод прототипирования, когда с помощью простых и дешёвых приёмов — разметки, переносных элементов, краски, складных стульев — проверяют намечаемые изменения. Это позволяет впоследствии избежать затрат на проектирование, строительство и исправление ошибок.

Как водителя меня пугают параллельные парковки. Во-первых, парковочных мест становится меньше, на практике же их будет ещё меньше, так как традиционно у нас никто не будет ставить автомобили вплотную друг к другу, как часто мы видим это в европейских городах. Во-вторых, отсутствие парковок неизбежно приведёт к уменьшению количества клиентов у бизнеса. Уже сейчас там существуют участки, где коммерческая жизнь замирает.

— В одном из интервью, когда ремонт Компроса только начался, вы говорили, что не понимаете, для кого делается реконструкция проспекта. Сейчас, когда пройдена половина пути, понимаете?

— Пока нет, надеюсь, что пойму, когда по­явится результат. Пока преждевременно давать оценки.

— В отчёте перед депутатами гордумы в мае глава Перми Алексей Дёмкин прямо сказал, что задача старая — всеми способами мотивировать людей пересаживаться с личного транспорта на общественный.

— Задача благородная и трудно решаемая. На самом деле сужение проезжей части и параллельные парковки — это не средство изменения транспортного поведения, а средство повышения безопасности дорожного движения. Механизмы превращения водителей в пешеходов другие. Нужен нормальный общественный транспорт с удобными маршрутами и интермодальными транспортными узлами для пересадок, с единой билетной системой, перехватывающие парковки, благоустроенные тротуары и чистые улицы, наконец. Из-за платных парковок и узких улиц мы не пересядем на общественный транспорт. Я приеду и найду парковку. Или поеду в другое время. Пока личный автомобиль удобнее, чем общественный транспорт, никто от него не откажется.

Возвращаясь к вашему вопросу, хочется спросить: а как с точки зрения поставленной задачи объяснить ликвидацию троллейбусного парка? На самом деле это же экологичный транспорт, в Швейцарии, например, один из основных видов. Не лучше было просто троллейбусный парк обновить?

— Кстати, вместо проводов, которые якобы загромождали проспект, там теперь висят массивные штуки с дорожными знаками.

— Вы имеете в виду рамы? Это общепринятая практика, на самом деле. В Вене, например, на них закреплены светофоры для каждой полосы движения. Очень удобно, когда много улиц с односторонним движением. Другое дело, какие они, из чего сделаны, какого размера. Наверное, со временем мы придём к эстетике технических элементов улиц. Сделали же мы большой шаг вперёд в дизайне вывесок.

— Уже есть одно последствие реконструкции Компроса: город разделился на автомобилистов и пешеходов. Одни очень довольны (либо им всё равно), другие — очень недовольны. А где баланс?

— Это самый сложный вопрос. Город вообще-то для всех! Он и для водителей, и для пешеходов. Вообще, считается, что, если город удобен для стариков и детей, он удобен для всех. Но мы кидаемся из крайности в крайность. Теперь все пешеходные переходы имеют спуски для колясок на всю ширину. В гололёд по ним просто опасно ходить и пешеходы их обходят. Это к вопросу о балансе.

— А кто должен отвечать за баланс?

— На самом деле за каждым решением стоит какое-то ведомство. И так получается, что одни отвечают за одно, а другие за другое. Наверное, это системные проблемы.

— Я вижу одну большую системную проблему в процессе формирования комфортной для всех городской среды — частая сменяемость губернаторов в Прикамье. Каждый приходит со своим представлением о прекрасном. По идее, балансировать все интересы, в том числе отдельных личностей у власти, должна некая единая концепция, генеральный план. Но почему-то всерьёз он не воспринимается. Почему?

— Нужно понимать назначение этого документа в институциональной среде. То, что должно быть в генплане, чётко прописано в Градостроительном кодексе. К сожалению, в кодексе не прописаны обязательства по реализации генерального плана. Генплан приняли, но никто не отвечает за то, как он выполняется. Нет ответственности — документ не работает.

Сейчас градостроительное законодательство в целом тонет в обсуждении и непрерывных изменениях, за которыми исполнительная власть не успевает уследить.

Не имея чёткой стратегии развития города, мы тратим огромные деньги на проекты, которые потом выбрасываем в корзину. Бесконечные обсуждения. Взять тот же зоопарк: сколько этих проектов было? И никакой ответственности.

Сколько говорилось про аэропорт? Десятилетия! За год построили. С точки зрения строительства все технологии отработаны, все планировочные решения известны. Музеи, галереи — как это должно быть, какие пространства, какое освещение, какие объёмы. Никаких секретов нет. В этом аэропорте как строительном объекте нет ничего сложного и уникального. Всё давно изучено, проверено строительной практикой, возьми и сделай.

— Это, получается, отсутствие воли?

— Ответственности.

— Сейчас запущен процесс корректировки генплана. Как вы считаете, что там должно быть?

— Пока то, чего требует действующий Градкодекс. Вопрос в том, будет ли он выполняться: планомерно, в долгосрочной (или краткосрочной) перспективе. Не бывает идеальных документов. Всегда есть какие-то ошибки, перекосы. Пусть он будет иметь недостатки, но у него должна быть преемственность. Градостроительная история — больше, чем сроки выборных кампаний. Время в градостроительстве идёт по-другому. Серьёзные проекты — всегда длительные, всегда с отложенным эффектом. Именно преемственность документа и его постоянный анализ должны быть неотъемлемой частью градостроительной деятельности. Последствия любого решения должны анализироваться, будь то сфера транспорта, инфраструктуры или девелопмента. Нужно постоянно проводить аналитическую работу, чтобы не повторять допущенных ошибок. ЖК «Арсенал», например, является ярким примером победы экономики над архитектурной и градостроительной наукой, вольного обращения с градостроительной документацией. Исправить градостроительные ошибки, скорее всего, уже невозможно. Однако не могу не подчеркнуть, что, к сожалению, на научные исследования у муниципалитетов средств нет и функции такие не предусмотрены.

— Кстати, недавно проходила мимо «Арсенала» с сыном. Ему очень понравились дома. И подумалось мне тогда, что у архитекторов мышление семилетнего мальчика.

— Такие кубики Рубика весёлые. О вкусах не спорят. Там пространства никакого нет, выездов, парковок… К нам жители этого ЖК обращаются, спрашивают совета, что делать. Говорят, что их обманули, обещали то и это. Что я могу ответить? Идите в суд.

Это самый худший опыт землепользования и планирования пространства, наряду с ЖК «Гулливер». Дикий девелопмент эпохи накоп­ления капитала. Но такое во многих городах вы увидите. В Екатеринбурге, например. Я не говорю даже про «Академический». Хотя его позиционировали как некое архитектурное достижение, жить там трудно, если не невозможно. Есть другой квартал XXI века — ЖК «Бажовский» фактически в центре города. Отличный пример того, как можно изувечить классические практики. Вообще, квартальная застройка считается для современных городов наиболее удобной. Но если у квартала «дружественные» человеку и климату пропорции. «Бажовский» — это 20—25-этажный замкнутый «монстр», суперблок около 2 км по периметру, соседствующий с советской застройкой 60-х годов. Его сложно обойти, невозможно пересечь. После рабочего дня машины стоят на тротуарах, на разделительных полосах, на проезжих частях. Не потому, что нет паркинга, а потому, что никто не хочет за него платить. Здесь, наряду с архитектурно-планировочными проблемами, налицо несоответствие между проектом и дальнейшей эксплуатацией жилой застройки, разрыв «жизненного цикла».

— Провокационный вопрос: а надо ли каждый раз спрашивать жителей, необходим ли в том или ином месте такой-то парк, такой-то спортивный объект и так далее? Пример 68-го квартала эспланады доказывает, что иногда, возможно, надо брать и делать. За год «картофельное поле» превратилось во вполне себе пространство. Хотя бы чистое. Может, в ситуации с застройкой стадиона «Молот» имеет смысл поступить так же?

— Самый лучший инструмент — взять и сделать. Это называется эффект Эйфелевой башни. Поначалу она никому не нравилась, а позже стала символом города. Такое в градостроительстве происходит постоянно.

Развитие территории стадиона «Молот» я поддерживаю. Эта деградирующая территория превратится в парковку в лучшем случае. Не видела, чтобы там кто-то спортом занимался. Там нет условий. Владелец земельного участка может делать на территории то, что хочет, в рамках законодательства. Он выкупил участок и сделал профессиональный современный проект, с пространствами для отдыха на открытом воздухе, с бассейном, которых так не хватает городу. Мне бы хотелось, чтобы его удалось реализовать именно в том виде, как задумано.

Вообще весь этот шум вокруг стадиона — спекулятивного характера. Предвыборные игры. Мне кажется, всё затихнет в сентябре.

— Перми сегодня хватает общественных пространств в центре?

— Вопрос не в том, сколько иметь, а в том, чем наполнять эти пространства. Как они будут работать зимой и летом, будут ли они сезонными или круглогодичными — вот эти вопросы важны. Кроме того, общественные пространства должны быть распределены по всей территории города, должны быть иерархически продуманы. Иными словами, нужна сеть, пригодная для всех времён года, людей, возрастов.

— Как вы оцениваете потенциал «Завода Шпагина»?

— Опять же речь идёт о функциональном наполнении. К тому же сама среда должна быть комфортной для всех. Среда будет работать тогда, когда появится единый механизм управления, и территория прочно встанет в культурную повестку города и края. Если система сложится, то, возможно, ваши внуки оценят вклад этого поколения в реновацию завода и сохранение исторической памяти. Если работать с этим пространством, не бросать на произвол судьбы, вкладывать в него интеллект и деньги, сделать частью долгосрочной социально-экономической политики города, то оно будет жить. Потенциал мы сами создаём и сами реализуем.