На светлой стороне Силы
В Пермском театре оперы и балета состоялся концерт с участием Виктора Авиата
Андрей Чунтомов
Пермские меломаны ожидали этого события со смешанными чувствами. Не секрет, что молодой французский маэстро в своё время рассматривался в качестве претендента на должность главного приглашённого дирижёра, поэтому поневоле включился режим сравнения с Теодором Курентзисом. Понятно, что подобные сравнения неконструктивны и бесплодны, да и должность приглашённого дирижёра несравнима с позицией худрука; и всё же оптимисты лелеяли надежду на появление нового кумира, а фанаты Теодора заранее знали, что «второго такого нет».
Виктор Авиат заметно волновался, выходя на сцену. За пару дней до концерта он встретился со зрителями и рассказал, что выбирал для исполнения произведения, посвящённые весне, возрождению, любви; что все они слегка архаичны для своего времени, потому что перекликаются с музыкой прошлого; что одним из факторов для выбора стала пандемия — дирижёр искал произведения для небольшого состава оркестра.
В результате программа (6+) состояла из Увертюры, скерцо и финала Роберта Шумана, Симфонии № 1 — «Классической» — Сергея Прокофьева и Симфонии № 4 Людвига ван Бетховена.
Уже первое небольшое произведение показало внятность и чистоту всех мелодических линий, сочетание слаженности, целостности с внятной артикуляцией всех инструментальных групп; стремление к классической форме высказывания, столь важное для Шумана в его симфонических сочинениях, здесь боролось и дружило с лиричностью, прорывающейся сквозь математически точную структуру сочинения.
Центром конструкции концерта была, конечно, симфония Прокофьева, юбилей которого отмечался за два дня до события. На встрече со зрителями дирижёр напомнил, что это сочинение молодого композитора (1918 год) консерваторская профессура восприняла кисло, посчитав неблагозвучной пародией на Моцарта, однако сам Прокофьев так не считал. В пермском концерте оркестру под управлением Авиата удалось показать, условно говоря, и Моцарта, и Прокофьева. Это был прекрасный, цельный, гармоничный сплав двух мелодических концепций, двух времён, двух темпераментов. В тщательно расставленных акцентах проявлялось и большое прошлое музыки, и её большое будущее. Ухо меломана отчётливо улавливало игривое барочное начало, ростки романтизма, пробивающиеся сквозь барочную витиеватость, и ХХ век, прислушивающийся к первым намёкам на «Ромео и Джульетту».
Андрей Чунтомов
«Классическая» симфония — вещь недлинная, Авиату удалось её собрать, выстроить и достойно преподнести залу. С большой симфонией Бетховена, прозвучавшей во втором отделении, ему было гораздо труднее. Если попробовать найти в концерте недостатки, то можно было бы сказать, что окончательно оформить это солидное сочинение, не самое мощное у Бетховена, но всё же вполне бетховенское по масштабу, дирижёру не вполне удалось. Симфония прозвучала фрагментарно, не было единого твёрдого стержня, единого сюжета, скрепляющего всю мелодическую конструкцию. Но это, повторюсь, лишь при желании придраться, а желание такое у публики вряд ли возникло: очень уж хорошо звучали оркестровые группы, флейта Фёдора Дмитриева была безупречна, а от концертмейстера первых скрипок Елены Райс невозможно было глаз отвести.
Во время поклонов Авиат горячо благодарил скрипачку, и было за что. Такую первую скрипку мечтал бы заполучить любой оркестр: к изысканной точности музыкальных фраз, выразительности и эмоциональности здесь прилагается ещё и внешность кинозвезды.
Виктор Авиат держался за пультом сдержанно, старался не выделяться на фоне оркестра. Подчёркнуто скромным был даже его партикулярный костюм с френчем цвета асфальта: не напыщенный фрак, но и не авангардно-вызывающие, условно говоря, «цветные шнурки». Во всех своих интервью Авиат говорит, что старается вернуть дирижёру служебную роль — роль проводника, коннектора между оркестром и публикой; лишить статус дирижёра излишней «звёздности». Тем не менее, его сценическое существование отличалось и особой манерой, и особой хореографией. Дирижёр был сосредоточен на оркестре, как будто старался помочь музыкантам физически. Он то и дело наклонялся вперёд, словно стараясь дотянуться до исполнителей. Всё это в сочетании с молодостью и интеллигентностью французского маэстро было очень обаятельно, и публика прониклась к Авиату симпатией.
Непривычным для пермяков был свет в зале. Симфонические концерты в светлом зале в Перми не проходили много лет, и сейчас, оказавшись в пространстве, не разделённом световым барьером на зал и сцену, в едином световом контуре с оркестром, слушатели слегка занервничали, однако быстро привыкли. На освещении зала настоял дирижёр: по его мнению, необходимо создавать общее пространство для восприятия музыки.
Аплодисменты были не только длинными, но и очень тёплыми. Видно было, что дирижёр искренне тронут благодушным приёмом пермяков. Виктор Авиат, несмотря на солидный стаж в музыке, всё ещё может считаться начинающим дирижёром. У него нет громкого имени, нет своего оркестра. Его работа в Перми, если она состоится, может стать важной ступенькой в его карьере, а у пермских музыкантов и меломанов появится новая роль: роль создателей нового международного имени.
Отправляясь на концерт, публика оценивала его программу как большую и серьёзную. Выходя с концерта, зрители признавались, что он получился на удивление лёгким и позитивным. Все три сочинения несли идею радости, обновления и света.
Будет ли продолжено сотрудничество с Виктором Авиатом, станет известно в ближайшие дни.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.