Александр Бойченко: «С пандемией пришла и новая экономическая реальность»

— Александр Юрьевич, как долго последствия пандемии будут влиять на экономическую ситуацию?

— Надо исходить из того, что Россия интегрирована в мировую экономику и распределение труда. Поэтому тенденции, за некоторым исключением, связанные с национальными особенностями, влияют на всех примерно одинаково. В 2020 году российская экономика пережила настоящий шок. Был локдаун, вынужденная остановка бизнеса, падение цен на нефть. Но все в мире меняется. Ничто не вечно. И на смену спаду неизменно идет подъем.

Это не столько оптимизм, сколько закон мироздания.

Если рассматривать этот сложный период, как отложенный спрос, то все обстоит очень даже неплохо. Мы как-то привыкли обсуждать цены на углеводороды. А давайте возьмем для примера туристический бизнес. Объем этого рынка по объему финансовых вливаний сопоставим с нефтяной отраслью. Но в прошедшем году люди не потратили на отдых ни копейки. И дело даже не в том — если говорить о россиянах, — что колоссальные деньги остались внутри страны. Это отложенные траты. Люди после окончания пандемии все равно поедут отдыхать, станут тратить. Этот бум даст толчок всей туристической отрасли, которого не было уже несколько лет. С удвоенной силой заработает весь малый и средний бизнес, связанный с туристическим потоком, увеличатся авиа и жд перевозки.

Если же говорить о российской специфике, то одним из факторов восстановления экономики, безусловно, является повышение цен на нефть.

— Почему это так важно?

— Хотя бы потому, что федеральный бюджет у нас верстается, исходя из цены на российскую нефть. При расчете бюджета на 2020 год правительство закладывало цену примерно в 42 доллара за баррель нефти. Но пандемия коронавирусной инфекции внесла свои коррективы. Цены на нефть упали. Сейчас наблюдается их повышение — они уже вернулись на докризисный уровень начала марта. Дальше спрос на нефть будет расти по мере снятия ограничений и вакцинации. Так что повод для оптимизма есть.

— Вы, краевые парламентарии, оказались готовы работать с сократившимся бюджетом в условиях дефицита?

— Мы сократили наши доходы в региональном бюджете на 20 с небольшим миллиардов рублей. Это, конечно, немало. Но реализация национальных проектов, допустим, из-за этого не пострадает. Да, где-то пришлось отложить запуск дорогостоящих инфраструктурных проектов, финансирование которых рассчитано на несколько лет.

Но я вам скажу, что мы чувствуем себя гораздо более уверенно, нежели коллеги из некоторых соседних регионов. Для погашения бюджетного дефицита региональное правительство готово взять кредиты в коммерческих банках.

— Кто из налогоплательщиков показал наибольшее падение — промышленные предприятия или малый бизнес?

 — Повторю, что пока мы оперируем приблизительными данными. Но и так ясно, что промышленники пострадали меньше других. «Лукойл» как работал, так и работает. Возможно, внесли некоторые изменения в свой инвестиционный план. Это плюс, что у нас на территории работают такие гиганты. А малый и средний бизнес пострадал серьезно.

В Законодательном Собрании мы сразу с начала пандемии перераспределили 1 миллиард рублей на помощь малому и среднему бизнесу. Федеральный законодатель разработал целый пакет мер поддержки. Среди них кредит на зарплату по ставке 2% годовых с возможностью списания, расширенная финансовая помощь по кредитам, отсрочка и снижение налоговых и страховых платежей, а также создание экосистемы для комфортной работы и развития индивидуальных предпринимателей на базе единой цифровой платформы («одно окно»).

— Российское правительство утвердило общенациональный план восстановления экономики. На мой взгляд, он довольно оптимистичный...

— Он вполне реалистичный. Направлен на восстановление эффективной занятости и платежеспособного спроса, поддержку малого и среднего предпринимательства, запуск нового инвестиционного цикла и улучшение делового климата, а также на увеличение экспорта и поддержку импортозамещения. Главная задача — вернуться к росту экономики и доходов граждан не ниже, чем в 2019 году.

Другое дело, что пандемия научила нас всех быть сдержаннее в прогнозах. В 2019-м мы тоже верстали бюджет, строили планы, планировали куда-то направить инвестиции. Никто и подумать не мог о какой-то коронавирусной инфекции, которая все перевернула верх дном. Мир уже никогда не будет прежним. С пандемией пришла и новая экономическая реальность.

Кто больше всех финансово выиграл от самоизоляции граждан? Службы курьерской поставки и интернет-магазины. У них просто «звездный час» наступил. Многое сейчас уходит в онлайн. Можно сказать, что в 2021 году начался другой экономический цикл, с нуля. И частному бизнесу придется находить новые направления для инвестиций — туда, где будет расти спрос.

— И какие отрасли в Пермском крае станут развиваться в связи с этой новой экономической реальностью?

— Несомненно IT. У нас отрасль цифровизации и информационных технологий всегда хорошо развивалась. Это даже можно судить по работе Законодательного собрания. Коллеги из других регионов, увидев какими информационными продуктами в работе над документами мы пользуемся, удивляются. В разработке этих технологий участвовали и наши пермские специалисты.

Что у нас всегда считалось драйвером роста? Правильно, нефть и газ. Там используются самые передовые технологии. Потому что эти отрасли приносят основные деньги в казну. И в эту отрасль наши специалисты могут принести массу технологических решений. Есть у нас такая компания «Новомет», которая производит нефтедобывающее оборудование. Так, давайте в Перми объединим компетенции и мозги, обгоним Schlumberger. Создадим такую же крупную нефтесервисную компанию. Все предпосылки для этого есть.

— Выдержит ли наша экономика третью волну пандемии, если такая случится?

— Мутации коронавируса наверняка будут происходить. Вот в Великобритании недавно обнаружен новый штамм. Но мы уже научились работать в режиме пандемии. Поэтому если и очередная волна вируса случится, то вероятно она окажет куда меньшее воздействие на нашу экономику.