«Пермские проблемы не из-за того, что губернаторы часто меняются»

— Владимир Яковлевич, главной темой последних двух месяцев (и последующих двух тоже) в стране являются поправки к Конституции. Вы понимаете, какую роль в новой системе власти будет играть Госсовет?

— Скорее всего, Госсовет не сильно изменится по сравнению с тем, что он представлял собой до самого последнего времени. Такой совещательный орган при президенте, который время от времени собирается, что-то обсуж­дает, а президент по итогам заседания даёт определённые поручения. Но при президенте много разных советов, которые серьёзной роли не играют.

— Как-то изменится роль губернаторов в новой конструкции?

— Принципиально, думаю, нет. То есть мы видим, что главы регионов в общем выступают в роли исполнителей президентской воли, и я не вижу оснований, почему это должно измениться.

— Другая тема, озвученная в послании президента, — это встраивание муниципалитетов в вертикаль. Как это будет выглядеть на практике?

— Полагаю, что будет узаконена соподчинённость МСУ региональным органам власти. Скорее всего, главы исполнительной власти регионов получат официальное право назначать и снимать с должности глав местных администраций. Думаю, что будет искоренена практика прямых всеобщих выборов мэров городов там, где она сохранилась. По максимуму постараются, скажем так, забетонировать ростки всего живого, чтобы они не проступали на муниципальном уровне.

— В принципе, эта норма уже есть в поправках в Конституцию.

— Для центральных властей любая автономия, а тем более автономия политическая, воспринимается в лучшем случае как нежелательный элемент, в худшем — как угроза и вызов. Поэтому, соответственно, рассчитывать на то, что у нас будет экономически, а тем более политически автономное МСУ, просто не приходится.

— В Пермском крае с 2014 года глав выбирают на конкурсной основе. По сути, назначают, конечно. Что принципиально изменится?

— Я не исключаю, что от конкурсов откажутся в принципе, и глава региона своим распоряжением сможет индивидуально назначать конкретных глав муниципалитетов. Нет никаких ограничений для такого рода действий. В сегодняшней Конституции действует норма о том, что МСУ не входит в систему органов государственной власти, но сейчас она, соответственно, будет подвергнута пересмотру.

— Насколько вероятно, что на местном уровне со временем начнутся недовольства?

— Думаю, что недовольства будут. Но я не ожидаю, что они будут связаны именно с изменением конституционной роли МСУ. Скорее с проблемами — экономическими, социальными, экологическими. С тем, что граждан реально беспокоит и что отражается на их жизни.

Строго говоря, вопросы, связанные с тем, как устроено МСУ, граждан в общем и целом не сильно беспокоят. Когда отменяли всеобщие выборы, это затронуло узкий слой политически активных людей, но для большей части сограждан это прошло незамеченным. И я не думаю, что какие-то изменения могут быть сейчас. Люди не очень хотят догадываться о том, как связаны характеристики МСУ и то, как они живут.

— Как на ситуацию в регионах влияет частая смена губернаторов? У нас за последние 10 лет сменилось три. И все трое обещают построить галерею, зоопарк и новую сцену оперного театра. Но каждый последующий, как правило, отменяет решения предыдущего по этим вопросам.

— Если вы являетесь назначенным руководителем и ваша дальнейшая карьера зависит не от того, насколько вы успешный управленец, а от способностей по выполнению указаний сверху, а также ваших связей и контактов, у вас очень мало стимулов к тому, чтобы управлять хорошо. И если ваш горизонт планирования — краткосрочный, вы действуете по принципу «после нас хоть потоп».

А пересмотр ранее принятых решений — очень выгодная вещь, потому что финансовые потоки могут пойти в другом направлении. На самом деле подобная ситуация (с частой сменой губернаторов. — Ред.) — она, конечно, плохая. Но я бы не сказал, что пермские проблемы проистекают от того, что губернаторы часто меняются.

Для региональных и местных руководителей более важным является достижение тех политических целей, которые перед ними ставит президентская администрация. Есть исследование, которое провели два американских политолога — Джон Ройтер и Грэм Роберт­сон. Они изучали, почему одни губернаторы выживали и сохраняли свои посты, а другие нет. И очень убедительно показали статистически, что главным критерием выживания является способность приносить голоса на выборах — за президента, за «Единую Россию». А экономические достижения, в общем, играют незначительную роль. То есть за [скользкие] улицы с губернатора и главы города никто не спросит, а вот если результаты на выборах президента будут не такими, можно и поста лишиться.

— Ещё вчера витала интрига, связанная с досрочными выборами в Госдуму. Она вроде как закрыта, но как бы и не до конца. Для чего тогда вся эта игра с партиями на федеральном уровне: фронтмен группы «Ленинград» Сергей Шнуров во главе списков Партии роста, певица Валерия, изъявившая желание создать партию «Сильные женщины», писатель Захар Прилепин, возглавивший новое движение «За правду»?

— Мне кажется, процесс принятия решений в стране не носит такой характер: ага, есть какой-то единый план, который заранее сконструировали. Соответственно, идут какие-то такие обходные манёвры, чтобы навести тень на плетень. Нет. Скорее всего, прорабатываются разные варианты, а выбор в пользу одного из них делается в последний момент. Если мы посмотрим на недавнее прошлое, то примеров тому немало. Решение о присоединении Крыма Путин (думаю, что он не лукавит) принял узким кругом наиболее близких ему людей. Известно, скажем, что он не интересовался экономическими последствиями присоединения Крыма, а только поинтересовался у руководителей соответствующих ведомств, хватит ли России финансовых ресурсов, золотовалютных резервов, чтобы выдержать санкции. Его заверили, что резервов много, санкции выдержим. Так решили, что всё нормально, можно принести в жертву экономическое развитие ради того, чтобы заявить, что Крым — наш.

Я бы не преувеличивал все эти заметные фигуры во главе партий. Если мы посмотрим недавнее прошлое, то увидим, что довольно много самых разных звёзд (и спортивных, и шоу-бизнеса) участвовали в российской политике, но какой-то большой поддержки они не снискали. Поэтому я бы не стал ждать того, что 5% проголосуют за Валерию.

Насколько я понимаю, все эти проекты, которые планировались (не уверен, честно говоря, что они будут реализованы к моменту выборов), выполняют несколько другую функцию. Она связана с тем, чтобы оттянуть голоса избирателей. Создать ситуацию, при которой (я условно говорю) за «Единую Россию» проголосуют 30% избирателей, по 10% — за КПРФ, ЛДПР и «Справедливую Россию», а остальные голоса достанутся маленьким партиям. Они, конечно, никаких 5% не наберут, но в рамках российской избирательной системы главным бенефициарием тех голосов, которые отданы за маленькие партии, оказывается самая крупная партия, то есть «Единая Россия». Я вижу функцию этих партий в том, чтобы просто привлечь голоса, которые потом получат не они.

— В рамках системы империале?

— Да, да. Потому что действующая система при распределении мандатов даёт бонусы самой крупной партии. И они тем больше, чем больше доля голосов, отданных за партии, которые не прошли 5%-ный барьер. У нас, на самом деле, было такое в истории. В 1995 году в бюллетене было 43 партии, 39 из них не преодолели барьер. И их голоса распределились таким образом, что самым большим бенефициарием тогда оказалась КПРФ. У них было 22% голосов, а в Госдуме оказалась намного более крупная фракция. Вот это, наверное, тот вариант, что хотели бы видеть люди из администрации президента, которые вводят самых разных звёзд в политику.

— Но вы говорите, что у них, как правило, нет плана и они двигаются ситуативно.

— Скорее всего, так и будет. Просто есть такая норма законодательства, которая требует создавать и регистрировать партии заранее. Соответственно, их на всякий случай создают. Что-то из этого, может быть, запустят, что-то нет. Ничего противоречащего логике я не вижу, просто есть норма, которая требует создавать заранее. Но запустят или нет — Валерии от этого хуже не будет.

— Возвращаясь к губернаторам и «недостойному правлению», какими поступками или, возможно, качествами в этой системе кроме процента голосов за «Единую Россию» должен отметиться глава региона, чтобы его поступки заметили, дали медаль или условно позвали в федеральные органы власти?

— Для того чтобы взяли в Москву, губернатору надо иметь хорошие связи и контакты, сильных лоббистов, которые способны его в Москву привести. Это важное качество, но не единственное. Некоторые российские губернаторы вместо того, чтобы попасть в Москву, попадали за решётку. Это тоже риск в работе губернаторов. Важно, чтобы губернаторы создавали благоприятные условия для тех, кто претендует на контроль над регионом.

— То есть для своих федеральных кураторов?

— Для тех, кто оказывает важное влияние на процесс принятия решений. Потому что, на самом деле, уголовное дело можно возбудить против любого чиновника. С губернаторами это не так часто случается, а мэры городов — это очень опасная профессия. И многие мэры оказываются под следствием.

Соответственно, надо уметь угождать одним и не переходить дорогу другим. Это очень важная вещь. Понятно, что успешность или неуспешность глав регионов с точки зрения их карьерных траекторий в меньшей степени зависит от того, хорошие они или плохие управленцы. Тем более что сами результаты не только от губернаторов зависят. Они зависят прежде всего от структурных условий самого региона. Есть в России регионы, которые даже при очень хороших губернаторах будут очень бедными и депрессивными. Это связано со структурой экономики, с географией и т. д. Это не значит, что главы регионов не могут улучшить ситуацию. Вопрос в том, нужно ли им это для того, чтобы сохранить свой пост, и тем более для того, чтобы двигаться куда-то вверх по карьерной лестнице.