Олег Скачков: Цифровизация — это история не про бедность, а про комфорт

— Олег Викторович, сегодня мы много слышим о всеобщей цифровизации, концепциях «Умный дом» и «Умный город». Но что это значит, до конца мало кто понимает. Так что же такое «умная» инфраструктура и для чего необходимо внедрение таких систем?

— Во многом позиционирование этих концепций в паблике пока раздуто. У федеральных властей и правительства Пермского края есть общее понимание процессов. Составлен перечень мероприятий и показателей проекта «Умный город».

Все они в первую очередь направлены на повышение уровня комфорта городской среды для людей — в плане мониторинга параметров безопасности, чистоты воздуха, транспортных потоков, экологической ситуации и так далее. Например, все помнят историю с неприятным запахом в ряде районов Перми, когда все службы долго искали причину. Проект «Умный город» вполне может предполагать установку экологических датчиков, которые следят за параметрами воздуха. Они должны моментально определять источник утечки, её причину и, возможно, локализовать ситуацию. «Умный город» — это инфраструктура, которая в автоматическом режиме отслеживает и управляет комплексом повседневных параметров городской среды.

— Насколько «умной» будет эта среда? Что ей будет по силам? Сможет она в автоматическом режиме — утрирую, конечно, — выводить на улицы снегоуборочную технику, заглянув в прогноз погоды на завтра?

— Да запросто, вопрос только один: а надо? Никто не собирается внедрять инновации ради внедрения. Все решения должны приниматься в первую очередь исходя из экономической целесообразности. Я предприниматель и верю в то, что почти любые процессы можно оцифровать. Говорить про «Умный город» и светлое цифровое будущее можно сколь угодно долго. Но если нет экономического обоснования для инвестиций и прямой выгоды жителям, считаю, что проект не будет реализован. Лучше всего это видно на примере отрасли ЖКХ. Здесь цель — сэкономить за счёт новых технологий освещения, отопления, подачи воды, оптимизировать их потребление, исключить потери. С одной стороны, это экономит ресурсы компаний и собственников жилья, с другой стороны, поднимает качество жизни. И эта граница — между качеством и целесообразностью — думаю, определится экономикой. Ставить «умные» унитазы никто, скорее всего, не будет, а вот «умный» свет — запросто.

— Что может сделать «Умный город» на ниве повышения энергоэффективности? Есть примеры реализации этой концепции — если не у нас, то за рубежом?

— От элементарной замены обычных лампочек на светодиоды, которые потребляют до 10 раз меньше электроэнергии, до управления светом в автоматическом режиме. Мне очень нравится модель, активно применяющаяся в США. Есть автомагистраль, по которой проезжает в среднем одна машина в час. Освещать её постоянно не имеет смысла, но и совсем оставить без освещения нельзя. И поэтому светильники вдоль этой дороги, действуя как единый организм, включаются по мере приближения машины или какого-то другого объекта, и выключаются, когда объект покидает участок. Эта система сама понимает, что сейчас у вас машина находится в точке А, и начинает включать фонари за полкилометра. Получается световая волна. В результате — и экономия колоссальная, и освещение всегда есть. А за счёт сэкономленных средств можно сделать освещение ещё на двух подобных трассах.

Другой пример — это датчики освещённости. Во всех российских городах рассвет наступает в разное время. И датчик реагирует на уровень освещённости, включая и выключая светильники в тот момент, когда это необходимо.

Если говорить о коммунальных ресурсах, то здесь уже ведём речь о датчиках, которые, отслеживая параметры по теплу, свету, воде, позволяют жителям экономить.

«Умный город» — это возможность за счёт экономии улучшить качество жизни. Причём у каждого жителя набор этих возможностей должен быть особенным. Жителям одного района потребуется камера, распознающая лица, и бетонный забор вокруг дома. Другим — простая камера и возможность видеть соседнюю площадку, где играют их дети.

— Вы говорите об экономической эффективности участия в этих проектах для бизнеса. Но в программе Минстроя РФ по «Умному городу» это участие как-то нечётко прописано. Кто будет платить за все эти цифровые преобразования городской среды? Частный капитал, государство, сами собственники?

— Без бюджетных средств такие проекты почти нереализуемы, без частных — неэффективны. Надо совмещать. Но пока действительно непонятно, как эти частные инвестиции будут «отбиваться». Методика по частным инвестициям сегодня непонятна. Возможно, она ещё прорабатывается. Но проекты с элементами «ума» уже реализуются, в том числе и нашей компанией.

— Да, но в массовом сознании вы всё-таки в первую очередь энергосбытовая компания, монополист.

— Да, энергосбытовая деятельность — наша основа, без этого никуда, хотя «Пермэнергосбыт» здесь уже давно не монополист, в крае работают 15 энерго-

сбытовых компаний. Мы диверсифицируем нашу деятельность, сосредотачиваясь на оказании услуг и реализации профильных, «электрических» проектов. Оказываем услуги биллинга для ресурсоснабжающих компаний, УК и ТСЖ, выполняем энергосервисные контракты (уже на сумму почти 100 млн руб.) на модернизацию систем освещения, продаём профильные товары и т. д. За 15 лет работы на рынке электроснабжения мы накопили уникальные компетенции, и было бы глупо не применять их в других сферах бизнеса.

Есть ещё одно направление, не связанное с энергетикой, но интересное нам, это создание личного кабинета гражданина — как вариант, на базе портала «Управляем вместе». Проектом «Умный город» предусмотрена в качестве ключевого показателя доля жителей, имеющих возможность участвовать в процессе принятия решений по городскому благоустройству с использованием цифровых технологий. Кроме того, личный кабинет станет тем инструментом, при помощи которого можно будет посмотреть свою задолженность, проголосовать за то или иное решение, связанное с изменением внешней среды дома, двора, улицы или микрорайона, провести собрание собственников жилья или группы домов и многое другое.

— Мы много говорим о повышении энергоэффективности и сокращении потребления. Но ведь ресурснику это совсем не выгодно.

— Почему вы так думаете? Нет задачи стрясти с клиента как можно больше денег, есть задача помочь ему оптимизировать энергопотребление, снизить издержки. Это позволит нам в ряде случаев и заработать, и повысить лояльность клиентов. Да и проблему дебиторской задолженности тоже никто не отменял. Лучше небольшая оплата, чем большая сумма долга.

Хорошим примером являются энергосервисные контракты, которые мы реализовываем в объектах социальной сферы городов Пермского края. В рамках энергосервиса мы проводим серию мероприятий, которые до 40% снижают потребление коммунальных ресурсов в школе, детском саду, другом здании общественного назначения. Меняем лампочки, окна, если требуется, сокращаем потребление воды на 20—25%. Сроки работ — минимальные. Садик или школу можем сделать за неделю без ущерба для основного процесса, работаем вечерами и в выходные. После основных проводим восстановительные работы и мелкий ремонт.

При этом самому учреждению проект фактически ничего не стоит. Оплата идёт потом из экономии. К примеру, в 2018 году заказчик платил за коммунальные ресурсы определённую сумму. Эта сумма фиксируется в договоре. Мы проводим работы, и он начинает платить меньше. И на время действия контракта разницу между тем, что он платил в 2018 году, и тем, что заплатит в 2019-м, мы распределяем в пропорции 95% (нам) и 5% (заказчику). Таким образом, мы прямо заинтересованы в том, чтобы детально обследовать проект и обеспечить максимальную экономию. В конце концов, экономия заказчика — наша прибыль. После того как срок действия энергосервиса заканчивается (окупаемость — примерно три—пять лет), учреждение платит на 30—40% меньше, чем до реализации проекта.

Конечно, не для всех и не всегда подходит энергосервис. Ну светят в городе вместо положенных десяти фонарей только три, и при таком объёме потребления сроки окупаемости получаются запредельными. Но это уже вопрос к главам муниципалитетов.

— Не так давно в интернете мелькал тезис о том, что цифровые услуги — это услуги для бедных. Состоятельные люди как предпочитали, так и предпочитают пользоваться услугами «офлайн», которые становятся неким признаком богатства — мол, я могу себе это позволить.

— Не соглашусь. Цифровизация — это удобство. Вряд ли какой-то богатый человек захочет лично пойти подавать документы на загранпаспорт или отстоять очередь, чтобы получить талон к врачу. Это история не про бедность, а про скорость оказания услуг и комфорт. Более того, цифровизация как раз уравнивает в возможностях всех, невзирая на ранги, звания и социальный статус. Например, нашей командой в рамках конкурса «Лидеры России» был реализован проект образовательной платформы, на которой размещены видеолекции преподавателей по школьным дисциплинам. Проект будем развивать, это уже моя личная история. Высший пилотаж получится тогда, когда мы сможем зарабатывать на этом проекте за счёт рекламы на видеохостинге YouTube, оплачивать работу преподавателей. А лекции будут в равной степени доступны всем вне зависимости от социального положения.

— Не так давно вы и другие участники «Лидеров России» встречались с губернатором, но там вы говорили о конкуренции и всё том же «Умном городе», а не об этом проекте.

— На той встрече было кому говорить на тему образования, тем более проект, повторюсь, это личная история, такая «хотелка», если угодно. Я сосредоточился на том, что считаю важным для развития Пермского края, — создании конкурентной среды и равного доступа на разные рынки для всех компаний и необходимости концентрации усилий всего IT-сообщества региона для успешной реализации проекта «Умный город». Оба тезиса были восприняты губернатором позитивно. Будем и дальше работать в этом направлении.