Ольга Богданова

корреспондент

---

Эпоха возрождения Дягилева

Летопись Дягилевского фестиваля — от истоков до наших дней

16 июня 2017 г.

Поделиться

Твитнуть

Истоки современного Дягилевского фестиваля лежат в 1987 году, когда в Перми впервые состоялись одноимённые чтения. Совместно с искусствоведом из Екатеринбурга Сергеем Голынцом их организовала Пермская художественная галерея. 17 апреля была открыта масштабная художественная выставка и была заложена традиция раз в два года проводить мероприятия, посвящённые импресарио и его роли в мировой культуре. В 1989 году программа чтений дополнилась собтиями музыки и танца — состоялся Первый Всероссийский фестиваль одноактных балетов. Переломным для Дягилевских торжеств стал 2003 год, когда Пермский театр оперы и балета взял на себя их проведение и стал формировать собственную большую программу. «Компаньон magazine» пообщался с теми, кто вернул Перми и всей стране имя Дягилева.

«Не побоитесь ли вы?»

1987 год — это начало перестройки. До этого времени имя Дягилева было практически под запретом и упоминалось только в специальной литературе, и называли его «какой-то там антрепренёр». Поэтому, как вам это ни покажется странным, затевать Дягилевские выставки и конференции тогда было весьма рискованно.

Уехав за границу, Дягилев вычеркнул себя из российской памяти, но не из памяти исследователей. К тому времени единственным изданием с именем Дягилева на обложке были два тома Ильи Зильберштейна «Сергей Дягилев и русское искусство». Да, на выставке «Москва — Париж» говорили о Дягилеве, но в названии экспозиции его имени не было. А мы вынесли его имя на афишу выставки и конференции в 1987 году, назвав программу «Сергей Дягилев и культура XIX—XX веков». Галерея формировала её вместе с искусствоведом Сергеем Васильевичем Голынцом. Мы сидели с ним как-то в один из вечеров, и я сказала: «Давайте сделаем!» Он спросил, не побоюсь ли я, и я ответила: «Нет!»

На абсолютном энтузиазме

Сергей Васильевич предложил нам концепцию, и мы вместе с Евгенией Ивановной Егоровой и другими коллегами собирали выставку. Началось путешествие по России, в основном в Москву и Петербург. Это были риски со всех сторон. Мы везли работы буквально на себе — в купе поездов, не было тогда страховок и спецмашин. «Спецмеханизмами» были мы. На свои деньги нанимали машины, чтобы довезти картины до поезда. И удовлетворение от сделанного было, конечно, велико.

Сколько тогда мы привезли работ!

В первую выставку было показано 32 музейных и частных собрания, и многие работы демонстрировались впервые. Тогда к нам приехал цвет нашей искусствоведческой науки, чтобы посмотреть работы из частных коллекций. Здесь были, наверное, все самые высокие звёзды: Стернин, Сарабьянов, Герчук, Кантор, Гаевский… И жить было интересно в содружестве с такими учёными, которые стали буквально друзьями для галереи. Мы получали огромный профессиональный опыт и общение.

Никогда я не видела на выставке столько людей! Я думала, на открытии обвалится второй этаж, потому что просто всё пространство было заполнено народом.

Это была первая и единственная выставка галереи, доходы от которой превысили расходы, потому что делалась она на абсолютном энтузиазме. Сейчас такую выставку было бы чрезвычайно сложно потянуть.

Слово из Перми было услышано во всём мире

Выставка проходила фактически на двух этажах галереи. Часть экспозиции мы назвали «Пермь. Петербург. Париж». Нам было очень важно показать мотив дороги как символ движения Дягилева, его пути и творчества.

В то время не было сегодняшних технических возможностей, когда можно быстро сделать любой баннер. В фотостудии «Кама» мы заказывали большие фотографии размером во всё окно с узнаваемыми видами Перми, Петербурга, Парижа. Можно сказать, это была первая дизайнерская выставка в галерее.

Очень много было в ней того, чего раньше и показать-то было нельзя в провинциальном музее. Например, мы впервые выставили «Литургию» Гончаровой из Третьяковской галереи, а что уж говорить о частных собраниях! Музеи поражались нашей смелости, азарту и шли нам навстречу — давали картины.

Выставка — событие ответственное, тревожное и непростое. Мы, конечно же, уже на этапе замысла и подготовки осознавали, что это событие историческое. Рядом был хороший учитель, профессионал, наш поводырь — Сергей Васильевич Голынец. Власть, судя по всему, чувствовала себя неуютно, поэтому на всякий случай предпочла наблюдать, но не вмешиваться. Открывал выставку Дмитрий Иванович Горобец, заместитель начальника областного управления культуры.

Я благодарна властям за то, что они нам не мешали. Время уже было другое. И тем и другим приходилось учиться в нём жить. Но у нас был азарт — мы же творцы, мы более свободны.

За первую выставку я получила выговор от местной партийной организации. Что там конкретно звучало, я уже и не помню. Через год мне сказали: «Снимай выговор», но я ответила: «Не буду. Я с ним не согласна. Вы мне его дали, вы и снимайте».

Слово из Перми тогда было услышано во всём мире. Была чётко очерчена роль нашего города в судьбе Дягилева. Первые Дягилевские торжества имели большой резонанс и значение в реабилитации его имени. В Пермь приехало всё профессиональное сообщество. Успех был такой, что только ленивый (я имею в виду не только пермскую прессу) об этом не писал. Приехала Линн Гарафола из США, автор первой монографии о Дягилеве.

Мы дважды были у Ильи Самойловича Зильберштейна, привозили на выставку от него работы, письма. Он хотел лично приехать на открытие, но не смог, и буквально после открытия мы говорили с ним по телефону — он живо интересовался, как всё прошло.

Выставка стала толчком для многих начинаний: «Ленфильм» задумал и стал снимать фильм о Дягилеве, сценарий рождался в Перми, здесь же велись съёмки. Начали создаваться Дягилевские фонды в Москве и Петербурге, стали исполняться музыка и балеты, которые раньше были под запретом.

Вбить первый гвоздь

Тогда я понимала, что время пока ещё неустойчиво, мы только начинаем перестраиваться. Нужно было делать какой-то знак в память о Дягилеве.

Раиса Дмитриевна Зобычева, тогда директор 11-й школы, а ныне Дягилевской гимназии, энтузиаст, деятельнейший человек, которая словно наследовала традиции дягилевского дома и стала его хранителем и охранителем, освободила зал и место под будущий музей. Помню, мы зашли туда: пустая комната, развеваются белые шторы, солнечный день, и всем стало не по себе, потому что показалось, что прошла тень Дягилева.

И тогда мы договорились с Раисой Дмитриевной, что нужно сделать на стене какой-то знак, «вбить гвоздь», потому что, если сейчас не вбить его, неизвестно, что дальше будет. Я позвонила Николаю Хромову, скульптору, который в то время был председателем пермского Союза художников, и говорю: «Коля, вот такая ситуация. Денег нет, что можно сделать?» Он подумал, позвонил и сказал, что ему нужно сколько-то литров эпоксидки, чтобы отлить из неё знак. Несколько дней на эскиз и неделя на то, чтобы всё высохло. И вот в апреле, числа 29-го, со всеми гостями Дягилевских торжеств собрались мы во дворе дома и открыли на стене дома Дягилева рельеф, тот самый, который висит там и по сей день.

Пермь стала городом, который, надеюсь, навсегда связал своё имя с Дягилевым. Дай Бог, чтобы молодые находили в себе силы быть столь же энергичными, азартными, профессиональными, чтобы Пермь не вывесила белый флаг, чтобы продолжала жить тем, что двигало бы её как культурную столицу.

Прошло 30 лет, интерес к Перми окреп, и я очень счастлива, что галерея стояла у этих истоков. Огромное спасибо Сергею Васильевичу Голынцу, Раисе Дмитриевне Зобычевой, с ними мы вместе сделали большое, интересное дело, которое с годами развилось и окрепло. И я улыбаюсь, потому что кажется, живёшь вовсе не в Перми, видя, как обрушиваются сайты, когда начинается продажа билетов на Дягилевский фестиваль, прилетают самолёты со зрителями из разных точек мира… Жить на дягилевской волне — значит творить, дерзать, дарить…

Об универсальности

Я помню времена, когда имя Дягилева было не то чтобы под запретом, но громко его не произносили. И музыка Стравинского была негласно запрещена — из Московской консерватории студентов могли отчислить только за то, что они держали в руках его партитуру. В 1980-е годы началось постепенное высвобождение нашего духа и интеллекта. Это было замечательное время! Совпали Дягилевские чтения, возрождение имени Дягилева, осознание его значимости для развития мировой культуры и культуры России. Всё это привело к пониманию необходимости проведения Дягилевского фестиваля.

В августе 2001 года я был назначен главным дирижёром Пермского театра оперы и балета, и к тому моменту, когда я пришёл в театр, идея Дягилевских сезонов уже была сформирована. Было ясно: мы готовим фестиваль. Дягилевские чтения постепенно перерастали в более масштабное событие. Формировать программу сезонов детально в театре начали весной 2002 года. Фестиваль изначально задумывался универсальным и затрагивал практически все сферы культуры, в которые Дягилев внёс значительный вклад.

О распределении времени

Огромную роль в создании Дягилевских сезонов сыграл Георгий Исаакян, он всячески поддерживал и культивировал идею события и был художественным руководителем фестивалей до 2011 года. Олег Романович Левенков, директор фестиваля, принимал деятельное участие в формировании программы, приглашении коллективов и солистов.

Первые фестивали проходили раз в два года, и, с моей точки зрения, это была удачная идея: в один сезон был Дягилевский фестиваль, а в следующий — «Арабеск». События чередовались, и у театра, у всей команды была возможность спокойно, без спешки и суеты готовить программу, ведь это очень трудозатратное и небыстрое дело.

Я подключился к работе над первыми Дягилевскими сезонами уже практически на стадии сформированной программы, мы согласовывали её по дням. Оркестр тогда у театра был один, и надо было, чтобы он успевал готовить всё, что ложится на его плечи, чтобы, после того как сыграна одна программа, было время подготовить следующую.

О сложной работе над «Лолитой»

Я очень рад, что мне довелось готовить российскую премьеру «Лолиты» вместе с Георгием Исаакяном. Это была очень интересная, но при этом исключительно трудная и сложная работа абсолютно для всех. В первую очередь для певцов-солистов, для хора и оркестра и, стало быть, для меня в том числе. Музыкальный язык этой оперы очень необычный, в ней нестандартное формообразование. Во время работы над спектаклем приходилось, что уж тут скрывать, преодолевать сопротивление, когда-то убеждать или разъяснять, как и что происходит в этой музыке.

Родион Константинович Щедрин приехал вместе с Майей Михайловной Плисецкой уже на генеральные прогоны спектакля. Щедрин послушал первый прогон и остался очень доволен. Сказал, что мы бережно отнеслись к его тексту, что он не заметил ни одной ошибки, при том что текст очень сложный. Он высказал некоторые пожелания, касающиеся музыкальной экспрессии, выразительности, я их, конечно, постарался воплотить. В целом Родион Константинович и Майя Михайловна были чрезвычайно довольны этой постановкой.

Позже в Мюнхене проводился европейский фестиваль-семинар, на котором обсуждали пути развития современной оперы, и из России туда привозили на видеопоказы спектакли. Из Перми показывали «Лолиту». Это было чрезвычайно интересное мероприятие. Вечером, после семинара, Родион Константинович пригласил нас на ужин, и мы часа четыре сидели в прекрасном ресторане. Это было совершенно замечательное общение, которое в памяти останется на всю жизнь!

К сожалению, наша российская премьера «Лолиты» так и осталась единственной постановкой этого произведения. Хотя, с моей точки зрения, опера эта чрезвычайно интересная. В Перми «Лолита» шла, по-моему, сезона три. Нельзя, конечно, сказать, что спектакль пользовался огромным успехом у публики, потому что, повторюсь, язык оперы очень сложный, непростой для восприятия, и сюжет для российской публики того времени был, на мой взгляд, немного шокирующим.

О бесценном общении

Неизгладимое впечатление произвело на меня знакомство с композитором из Латвии Артуром Маскатсом. Мы играли на первом фестивале его «Танго». Мне очень понравилась эта музыка, и мы тут же договорились в следующем сезоне сыграть его симфонию. И воплотили это в жизнь! Многие такие моменты, вроде бы и не очень заметные с точки зрения всего фестиваля, для меня имели большое значение.

Фестиваль вообще задумывался и осуществлялся не только как праздник искусств для зрителей, хотя, безусловно, это в первую очередь так. Он проводился ещё и как некий клуб для художников в широком понимании этого слова — музыкантов, танцовщиков и так далее. С первого фестиваля сложилась традиция, что, после того как заканчивались все мероприятия, а иногда это было почти за полночь, в нижнем театральном буфете накрывался стол, и все желающие приходили туда, ужинали и обсуждали события дня.

И я помню, что участники фестиваля чрезвычайно высоко ценили именно эту его сторону за живое общение, в такие моменты возникало множество новых знакомств. Это всегда было очень трогательно. Традиция сохранялась очень долго. Потом фестивали стали ежегодными, и эта традиция из них ушла, а жаль.

Об опере с утра до полуночи

Одно из масштабных событий второго фестиваля — показ трёх спектаклей «Оперной Пушкинианы» в один день. Я не припомню, чтобы потом ещё проводились подобные форматы.

Исключительность была задана уже тем, что в театре поставили «Оперную Пушкиниану», которая шла три вечера. С моей точки зрения, это выдающаяся работа Георгия Исаакяна и всего театра. Безумно жаль, что театр был вынужден остановить прокат этих спектаклей, потому что они чрезвычайно интересны. Это эксклюзивные произведения, которые очень редко идут в театрах.

Идея второго фестиваля заключалась в том, чтобы показать все спектакли в один день. Мы пригласили дирижировать в «Борисе Годунове» Александра Михайловича Анисимова, а на «Скупого рыцаря» и «Пир во время чумы» — Ару Карапетяна. Нам, дирижёрам, было проще, а оркестр и хор работали на всех спектаклях, и многие солисты были заняты в двух постановках!

Я помню впечатления зрителей, которые посетили все три спектакля. Из разных городов приезжали специально именно на это мероприятие. Сколько же было счастья в глазах зрителей, когда около полуночи закончился последний спектакль, и на выходе всем, кто выдержал до конца, мы вручали памятные футболки с профилем Пушкина и надписью «Триумф русской оперы. Я там был»!

Об исключительности

Надо сказать, что дитя, я имею в виду в целом идею фестиваля, получилось очень здоровое и заряженное к развитию. Дягилевский фестиваль развивается, появляются какие-то новые идеи и формы. Сейчас есть Фестивальный клуб, ночные мероприятия, что придаёт особый характер событиям. Думаю, это сегодня один из лучших фестивалей в России и, может быть, за её пределами.

Удалось не только сохранить его уровень и масштабность, но и продолжать наращивать их. Одни только выступления фестивального оркестра производят грандиозное впечатление! Фестиваль превратился в очень привлекательное действо для огромного количества людей из множества стран. На Дягилевский фестиваль, я доподлинно знаю, приезжают так, как едут из разных точек мира на фестиваль в Зальцбурге или Байройте, и это замечательно. Это говорит о том, что художественный уровень события исключительно высок.

2003 год

Фестиваль открылся гала-спектаклем «В честь Дягилева». Зрители увидели три постановки: «Шопениана» (хореография Михаила Фокина) в исполнении пермской труппы, «Аполлон Мусагет» (хореография Джорджа Баланчина) в постановке Мариинского театра и одноактный балет «Видение Розы» (хореография Михаила Фокина), в котором солировала Клэрмари Оста, этуаль Парижской оперы.

Во время первых Дягилевских сезонов в Перми побывала балерина Майя Плисецкая, вместе с композитором Родионом Щедриным она присутствовала в том числе и на премьере оперы «Лолита» в постановке Георгия Исаакяна.

В Пермской художественной галерее работали три выставки. Первая экспозиция — «Наследие Серебряного века», произведения искусства начала ХХ века из частной коллекции Виктора Селиванова: пейзажи Александра и Альберта Бенуа, Евгения Лансере, Петра Петровичева, Давида Бурлюка, Константина Юона, эскизы декораций неосуществлённых опер и балетов, карандашные наброски Артура Фонвизина и Владимира Маковского, а также фарфор датских фабрик. Вторая — произведения художника театра и живописца Бориса Анисфельда и третья — «Русский авангард», картины Малевича, Лентулова, Гончаровой и других художников из запасников Пермской галереи и коллекции Эдика Натанова.

Первые Дягилевские сезоны завершились балетом Ballet Imperial (хореография Джорджа Баланчина на музыку второго концерта Петра Чайковского) с участием пианиста Дениса Мацуева.

14 событий¹.

2005 год

На церемонии открытия была показана гала-программа «В честь Дягилева». На большом экране демонстрировалась видеозапись одноактного балета «Послеполуденный отдых фавна» Парижской национальной оперы, а оркестр Пермского театра оперы и балета в это время исполнял музыку Клода Дебюсси. Мариинский театр представил фрагменты из классических балетов, пермская балетная труппа исполнила «Серенаду» на музыку Петра Чайковского.

16 мая состоялась премьера «Лебединого озера» в постановке Наталии Макаровой. Главные партии исполняли Инаки Урлезага и Сесилия Керш, солисты Королевского балета Лондона.

Одно из масштабных событий Дягилевских сезонов того года — показ нон-стоп «Оперной Пушкинианы». В общей сумме пять опер длились 7,5 часов, а всего с перерывами действо растянулось на 12 часов.

Завершился фестиваль гала-концертом лауреатов премии журнала «Балет» «Душа танца».

32 события.

2007 год

Открыла фестиваль «Шопениана» (хореография Михаила Фокина) с участием солистов балета Мариинского театра и балет «Концерт» (хореография Джерома Роббинса) с участием пианиста Павла Нерсесьяна.

В первый день сезонов состоялось торжественное открытие памятника Сергею Дягилеву работы скульптора Эрнста Неизвестного. Почётными гостями фестиваля стали писатели Эдвард Радзинский и Андрей Битов, поэтесса Белла Ахмадулина, театральный художник Борис Мессерер, хореограф Владимир Васильев, скульптор Зураб Церетели, режиссёры Павел Лунгин и Доминик Делюш и многие другие.

На фестивале состоялась премьера балета «Времена года» (хореография Джерома Роббинса) в постановке Пермского театра и большой авторский концерт композитора Леонида Десятникова. Зрители увидели оперные произведения российских композиторов: «Чертогон» Николая Сидельникова и «Бедная Лиза» Леонида Десятникова.

В день закрытия прошёл гала-концерт с участием солистов балета Парижской национальной оперы, Пермского театра оперы и балета и театра «Балет Евгения Панфилова». Был показан камерный балет «...Как старый шарманщик» (хореография Алексея Мирошниченко) с участием солистов Мариинского театра.

40 событий.

12 000 посетителей.

2009 год

На открытии зрители увидели «Половецкие пляски» из оперы Александра Бородина «Князь Игорь» в постановке Михаила Фокина. Труппа Большого театра исполнила два балета: «Русские сезоны» на музыку Леонида Десятникова (хореография Алексея Ратманского) и «В комнате наверху» на музыку Филипа Гласса (хореография Твайлы Тарп). На фестивале состоялась мировая премьера оперы Александра Чайковского «Один день Ивана Денисовича» в постановке Георгия Исаакяна и встреча с Натальей Дмитриевной Солженицыной, супругой писателя Александра Солженицына. Опера была написана специально для Дягилевских сезонов.

В числе знаменательных событий этого года — мировая премьера оперы Антона Рубинштейна «Христос» («Семь попыток познания Божественного») в постановке Георгия Исаакяна.

На закрытии был представлен балет в одном действии «Видение Розы» в исполнении солистов Пермского театра оперы и балета. В заключительной программе выступали солисты Парижской оперы Клэрмари Оста и Николя Ле Риш с отрывком из «Лебединого озера», звёзды Баварского государственного балета Северин Ферролье и Лукаш Славицки с отрывком из «Дамы с камелиями» и артисты Мариинского театра с балетом Уильяма Форсайта «Там, где висят золотые вишни».

55 событий.

15 000 посетителей.

2011 год

На открытии фестиваля состоялся гала-концерт с участием солистов балета Пермского и Мариинского театров, Парижской национальной оперы и оркестра Пермского театра оперы и балета, на закрытии — с участием пермяков, а также солистов Большого театра и Штутгартского балета.

Кульминационной точкой фестиваля стала мировая премьера оперы Георга фон Альбрехта «Отче наш» («Прощение») в постановке Георгия Исаакяна и в исполнении труппы Пермского театра оперы и балета.

В 2011 году у сезонов было одно дополнительное событие, которое прошло уже 24 мая, после закрытия. Оно включало моноспектакль Жана Кокто «Равнодушный красавец» в постановке Бориса Мильграма с участием актрисы Чулпан Хаматовой и одноактную оперу Франсиса Пуленка «Человеческий голос» с участием оркестра MusicAeterna под управлением дирижёра Оливье Кюанде из Швейцарии.

20 событий.

9000 посетителей.

2012 год

Мероприятие становится ежегодным и получает новое имя — Дягилевский фестиваль.

На открытии были показаны одноактные балеты: «Вариации на тему рококо» Петра Чайковского (хореография Алексея Мирошниченко) и «Петрушка» Игоря Стравинского (хореография Николо Фонте).

Специально к фестивалю Теодор Курентзис поставил монооперу Medeamaterial композитора-минималиста Паскаля Дюсапена.

В том году на фестивале появились ночные мероприятия, концерты в камерной обстановке, ставшие затем его традицией.

Завершился Дягилевский фестиваль концертом Большого симфонического оркестра под управлением Теодора Курентзиса. Была исполнена сюита из балета «Жар-птица» Игоря Стравинского, Концерт для фортепиано №1 Иоганнеса Брамса и сюита из балета «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева.

31 событие.

2013 год

Среди самых ожидаемых событий фестиваля был балет «Ромео и Джульетта» в хореографии Кеннета Макмиллана, который был показан в день открытия фестиваля. Это первое исполнение канонического балета Макмиллана в России и второе, после Мариинского театра, обращение к его хореографии отечественных балетных компаний.

Состоялась мировая премьера российского композитора Владимира Николаева «Сквозь разбитые стёкла» в исполнении оркестра MusicAeterna во главе с дирижёром Теодором Курентзисом. Большой общественный резонанс вызвал перформанс Ромео Кастеллуччи «Времена года».

На закрытии фестиваля фестивальный оркестр под управлением Курентзиса исполнил «Весну священную» Игоря Стравинского.

27 событий.

14 000 посетителей.

2014 год

Фестиваль этого года был посвящён памяти Жерара Мортье, интенданта Королевского театра в Мадриде. Программа открытия была названа «Век танца: Стравинский — Баланчин». Это три одноактных балета хореографа Джорджа Баланчина на музыку Игоря Стравинского: «Аполлон Мусагет», «Рубины» и «Симфония в трёх движениях».

На фестивале состоялась премьера оперы «Носферату» композитора Дмитрия Курляндского. Бельгийская труппа Les Ballets C de la B совместно с хором мадридского Teatro Real представила проект хореографа Алена Плателя С(h)oeurs на музыку Джузеппе Верди и Рихарда Вагнера.

Фестиваль завершился концертом Фестивального оркестра. Со сцены Пермского театра оперы и балета 117 музыкантов из разных стран мира, приглашённая солистка — меццо-сопрано Анна Горячёва, артисты пермского хора MusicAeterna, хор мальчиков и юношей Санкт-Петербурга и женский хор студентов Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета исполнили Третью симфонию Густава Малера.

14 событий основной программы.

Более 50 событий в Фестивальном клубе.

14 000 посетителей.

2015 год

В день открытия состоялись две мировые премьеры на музыку Дмитрия Шостаковича: опера «Оранго» и балет «Условно убитый». Постановщиком и хореографом в обоих случаях выступил Алексей Мирошниченко.

В том году на фестивале был показан спектакль «Вакханки», поставленный Теодоросом Терзопулосом по трагедии Еврипида для московского «Электротеатра Станиславский», состоялся «Десятников гала» и балет Акрама Хана Kaash.

На закрытии Фестивальный оркестр исполнил произведения Леонида Десятникова и Пятую симфонию Густава Малера.

17 событий основной программы.

60 событий в Фестивальном клубе.

12 500 посетителей.

2016 год

Открыла фестиваль премьера оперы «Травиата» Верди в постановке режиссёра Роберта Уилсона и дирижёра Теодора Курентзиса. Спектакль был посвящён памяти импресарио Жерара Мортье.

На фестивале были представлены редко звучащие в России вокальные циклы Малера и Хиндемита в исполнении меццо-сопрано Полы Муррихи и оркестра MusicAeterna под управлением Теодора Курентзиса. Состоялась мировая премьера хоровой оперы «Тристия».

Впервые в рамках фестиваля прошла образовательная программа, в которой приняли участие 45 студентов из Москвы, Санкт-Петербурга, Саратова, Нижнего Новгорода, Казани, Екатеринбурга и даже из Китая.

Завершился фестиваль Шестой симфонией Густава Малера в исполнении Фестивального оркестра под управлением Теодора Курентзиса.

25 событий основной программы.

Более 150 мероприятий в Фестивальном клубе.

14 000 человек.

¹По данным пресс-службы Пермского театра оперы и балета и сообщениям СМИ.