Тайна запечатлённых ликов 

В ноябре 2017 года Пермской художественной галерее исполнится 95 лет. В дни рождения принято вспоминать лучшие времена и мгновения из жизни именинника. По случаю предстоящего юбилея «Компаньон magazine» совместно с сотрудниками галереи подготовил серию историй о вещах, которые хранятся в стенах кафедрального собора. Сюжет первой из них достоин того, чтобы быть изложенным в детективном рассказе. В нём есть всё необходимое для этого жанра: загадочное преступление, сыщики, конфликт справедливости и беззакония. Афера ради ценных произведений искусства — старинных икон, созданных царскими мастерами по заказу Строгановых, была совершена в 1820—1840-е годы. Распутыванием клубка загадок двухсотлетней давности искусствоведы занимаются до сих пор.

Будущий основатель и собиратель коллекций Пермской галереи Николай Серебренников родился в Верхних Муллах 8 июня 1900 года в семье священника и учительницы. В детстве церковная утварь воспринималась им исключительно как вещи, необходимые для моления верующих. То, что эти предметы могут иметь художественно-историческое значение, было осознано в юности, когда он, будучи учеником пермской гимназии Циммерман, среди экспонатов Научно-промышленного музея заметил старинные иконы и резные царские врата. Это открытие во многом предопределило судьбу и исследовательский путь Серебренникова.

Николай Николаевич обладал удивительным чутьём на произведения искусства. Первые резные изваяния он случайно обнаружил в 1922 году в кладбищенской часовне Ильинского, мимо которой возвращался домой из созданного им сельского музея. Услышав необычное хлопанье, издаваемое при порывах ветра створками дверей, молодой человек из любопытства заглянул в сумрак помещения. Увиденное поразило его: на главной стене культовой постройки в нише разместились пять статуй, в том числе фигура Христа с лицом татарина.

С лета 1923 года, когда Серебренников перешёл на работу в Пермскую галерею и отправился вместе с её директором Александром Сыропятовым в первую экспедицию, поиск и осмотр храмов и часовен стали его целенаправленной деятельностью. Надежда найти там памятники художественной старины оправдалась. В результате шести поездок по территории Уральской области, объединявшей тогда Екатеринбургскую, Пермскую, Тюменскую и Челябинскую губернии, неутомимый исследователь собрал более 400 деревянных скульптур и около 300 икон. Эти образцы легли в основу уникальной коллекции древнерусского искусства.

Во время экспедиций по Пермскому округу Николай Серебренников обнаружил около 40 икон, отмеченных красной печатью и содержащих на тыльных сторонах характерные метки Строгановых. Наклейки позволяли предположить, что эти образцы иконописи имеют отношение к именитым людям, но какое именно, установить было невозможно из-за недостатка сведений. Главной задачей музейщиков тогда было забрать ценные находки из тёмных, сырых, неохраняемых помещений, доставить в Пермь, а уже потом детально изучать их.

История происхождения найденных в 1920-е годы икон оставалась тайной до 2010-го. Ключом к её разгадке послужило литературное произведение. В очередной раз разглядывая вверенную ей коллекцию, главный хранитель галереи Татьяна Сысоева зацепилась взглядом за печать, которая наложена на изображения святых, и в тот же миг вспомнила повесть Николая Лескова «Запечатлённый ангел». «Меня как будто осенило, — рассказывает о своих тогдашних ощущениях Татьяна Леонидовна. — Я подумала: а что если вдруг наши иконы тоже строгановского письма и, как описал Лесков, были конфискованы у старообрядцев, арестованы чиновниками, а потом каким-то образом попали в пермские селения».

Своими внезапно пришедшими мыслями Татьяна Сысоева решила поделиться с коллегами из Государственного Русского музея. Интуиция не подвела её, и на пути встретился нужный человек. Известный специалист по древнерусскому искусству Надежда Пивоварова сразу поняла, что описанные в письме из Перми иконы являются частью коллекции Сергея Строганова, образцы которой также хранятся в ГРМ. Сомнения развеялись, когда музейные сотрудницы сверили названия, размеры, а также сохранившиеся номера пермских икон с описью графского собрания — они совпадали.

Вновь открывшиеся факты помогли историкам искусства восстановить ход реальных событий, произошедших два века назад. В январе 1846 года в рамках борьбы с расколом были закрыты старообрядческие моленные судиславского купца Николая Папулина. Сам признанный глава федосеевского толка на территории Костромской губернии как преступник против православной веры был сослан в Кирилло-Белозёрский монастырь. Его имущество, в том числе иконы, книги и другие богослужебные принадлежности были описаны, опечатаны и направлены в распоряжение Костромского приказа общественного призрения, а в апреле того же года переданы в ведение местного епархиального начальства. Костромская духовная консистория рассмотрела конфискованные иконы на предмет соответствия учению церкви, поделила на четыре категории, внесла в реестр и в октябре 1846 года передала для хранения в кладовые Костромского Ипатьевского монастыря. Однако и там они пробыли недолго. В ноябре 1847-го образы поместили в ящики и отослали в Москву графу Сергею Строганову, обратившемуся с соответствующей просьбой к обер-прокурору Святейшего Синода. Свой интерес к изъятым у раскольника иконам Сергей Григорьевич объяснил тем, что они являются «памятниками христианского благочиния его предков».

Иконы были выполнены царскими иконописцами по заказу Строгановых для их домового храма — Благовещенского собора Сольвычегодска, заложенного в 1560 году основоположником торгово-промышленной династии Иоанникием Фёдоровичем. Николай Папулин приобрёл их  у сольвычегодского протоиерея Афанасия Кириллова. Факт сговора подтвердили письма священнослужителя купцу, найденные правительственными сыщиками во время обыска старообрядческой богадельни. Так, 12 сентября 1825 года Кириллов писал Папулину: «Между прочим за секрет скажу вам, что мы нашли ещё старинные редкости, об которых никто из нас не знал. Я твёрдо уверен, что вы не расстанетесь с ними; это иконы самого старинного искусства. И совершенно жалеть будете, ежели они попадут другому. Срок приезда вашего отпишите, дабы по неизвестности не пропустить покупателей». Судиславский торговец не упустил редкую возможность стать обладателем древних ценностей, с чем благовещенский поп и поздравил его в письме от 8 января 1832 года: «Поздравляю вас с новою неоцененною находкой; я уверен, что вы довольны будете сим подарком, который для верности доставляет вам тесть мой, нарочно для сего посланный на переменных...»

Царские агенты установили, что в результате этой связи из домового храма Строгановых было вывезено 1350 первоклассных икон. Доставленные в судиславскую богадельню, они в скором времени стали объектом неустанной купли-продажи. Сначала Николай Папулин отправлял памятники старины иконописцам в расчёт за реставрацию, а от них они переходили в руки всё новых и новых владельцев, в том числе московских старообрядцев-коллекционеров.

На момент закрытия раскольничьего скита в моленных находилась 231 икона, которые в конце 1846 года и были переданы в полное распоряжение Сергея Строганова.

В своей коллекции, хранившейся в родовом дворце на Мойке, граф оставил лишь 35 подписных икон строгановского заказа и небольшую группу большемерных храмовых икон. Именно они и поступили в Государственный Русский музей в 1922—1929 годах, но установить это удалось лишь в 2000-м, когда Надежда Пивоварова обнаружила в историческом архиве засекреченные ранее документы. А именно: переписку купца и протоиерея, а также подробные реестры конфискованных образов, фиксировавшие размеры, вкладные и владельческие надписи, номера и печати костромских Духовной консистории и Приказа общественного призрения. Место нахождения остальных изъятых у Папулина и переданных Строганову образов оставалось неизвестным.

Открытие Татьяны Сысоевой позволило установить, что несколько десятков икон Сергей Григорьевич отправил в свою пермскую вотчину, где в 1920-е годы они и были найдены Николаем Серебренниковым. Обещая денежные пожертвования в пользу Ипатьевской обители, граф также обязался перед Синодом устроить две церкви — в тех поселениях, где много старообрядцев, на которых старинные образы могли иметь сильное влияние. Данное слово он выполнил незамедлительно. В Ильинском краеведческом музее, куда в 2010 году главный хранитель Пермской галереи отправилась за ответами на многочисленные вопросы, сохранилась переписка Сергея Григорьевича с управляющим его имения. В начале 1848 года Строганов известил Василия Волегова о своём намерении построить храмы в Павловском Заводе и в Добрянке и прислать для обустройства старинные родовые иконы, полученные им в конце 1847-го. Места для возведения культовых зданий граф, по всей вероятности, присмотрел двумя годами ранее, когда он после смерти своей тёщи Натальи Павловны Строгановой посетил доставшиеся ему по наследству владения майората.

В Павловском Заводе была построена церковь Петра и Павла. В 1861 году в ней случился пожар, её восстановили, но вскоре она стала маловата для прихожан и неподалёку на их пожертвования возвели ещё один Петропавловский храм. Освятили его в 1917 году. Несмотря на великие потрясения, произошедшие в стране, в обоих сооружениях какое-то время продолжали отправлять религиозный культ. После закрытия графский храм переоборудовали под спортивный зал, и сейчас здание выглядит так, что никогда не догадаешься, что изначально оно строилось как церковь. Второй храм сохранился лучше и теперь восстанавливается.

В подсобных помещениях ликвидированной церкви сотрудники Пермской галереи нашли больше всего образов, помеченных красным сургучом и надписанных на обороте — 24 иконостасные иконы. Получив от Строганова богослужебные принадлежности, новые владельцы приспосабливали их под особенности своего помещения: какие-то образы подрезали, какие-то, напротив, надставляли. Почти все привезённые из Павловского Завода в галерею иконы были абсолютно чёрными, что объясняется, вероятно, не только древностью их происхождения, но и упоминавшимся пожаром.

Во время Великой Отечественной войны в Пермской галерее работали эвакуированные из Москвы реставраторы Третьяковской галереи Пётр Юкин и Иван Овчинников. В 1941 году Юкин сделал реставрационную пробу на лике Иоанна Предтечи, которая показала, что под многослойной олифой находится прекрасно сохранившееся изображение. Однако большинство икон до сих пор скрыты от глаз ценителей искусства — у галереи нет денег на их реставрацию. Только два из восьми пророков — Аввакум и Исайя — обрели первозданный облик.

С помощью заброшенных по неволе в Пермь опытных специалистов Серебренников установил вероятное авторство многих произведений искусства, время и место их создания. На каждый атрибут коллекций директор и главный хранитель музея заводил карточки с максимально возможным описанием. Так творилась история атрибуции экспонатов Пермской галереи.

В составленном руководителем экспедиции акте написано, что в церкви села Вереино было найдено девять икон, одну из них — праотца Завулона — музейщики сразу забрали с собой, а по поводу остальных договорились, что по первому требованию их вышлют в Пермь. Однако этого не случилось, и где они теперь находятся, не известно. Номер на тыльной стороне образа праотца Завулона, отреставрированного в 2012 году, совпал с номером в реестре икон, конфискованных у Папулина. Строганов даровал иконы и церкви в Вереино, которую строили местные крестьяне.

Всего Николай Серебренников привёз 35 строгановских икон. Образ евангелиста Марка в 1935 году передали в Свердловский краеведческий музей, сейчас он находится в Екатеринбургском музее изобразительного искусства. В Пермской галерее теперь хранятся иконы из Павловского Завода, села Вереино, а также несколько образов из села Васильевского и большая дверь с изображением благоразумного разбойника из Ильинска. Большую часть времени эти памятники иконописи строгановской школы из Сольвычегодска, относящиеся к первой трети XVII века, ютятся в маленькой комнате с зарешеченным окном. Площади кафедрального собора не позволяют разместить их в экспозиции. Да и их эстетическое состояние — тоже. Лишь семь икон отреставрированы. В запасниках также находятся около 40 икон, написанных в конце XVI — начале XVII века по заказу Никиты Григорьевича Строганова и переданных в Пермскую галерею в 1940-е годы после закрытия церкви в Орле.

«Вот бы нам в новое здание переехать и все строгановские иконы отреставрировать», — мечтает Татьяна Сысоева. А вдруг и правда найдутся люди, которые славными делами захотят вписать свои имена в историю Отечества.

Справка

Татьяна Леонидовна Сысоева — хранитель коллекции древнерусского искусства, главный хранитель коллекций Пермской галереи. Пришла на работу в галерею в 1969 году, сразу после окончания школы в Перми. Одновременно с ней поступили ещё четверо ребят, увлекавшихся историей искусств. В ту пору случился настоящий музейный бум. Сотрудники галереи с удовольствием откликнулись на интерес к просвещению со стороны молодых людей, взяли их под свою опеку. В 1976 году Сысоева окончила отделение истории изобразительного искусства филологического факультета Уральского государственного университета, работала заведующей отделом декоративно-прикладного искусства Пермской художественной галереи, затем — искусствоведом муниципального выставочного зала. Во времена перестройки на несколько лет покинула галерею, но в 2000 году вернулась обратно. «Галерея не отпускает», — говорит Татьяна Леонидовна.