ХРОМОВ. СЕРДЦЕ. ГОЛГОФА

Когда из жизни уходит скульптор, обычно вспоминают, какие памятники он создал. Николай Николаевич Хромов оставил Перми немало.

Хромов — автор первого пермского памятника Татищеву (установлен в фойе администрации Перми), а также мемориальных знаков и досок, посвященных импресарио Сергею Дягилеву (установлена на здании гимназии №11), Герою Советского Союза Татьяне Барамзиной (установлена на здании Пермского государственного педагогического университета), народной артистке СССР Лидии Мосоловой, композитору Генриху Терпиловскому, надгробного памятника чемпиону мира по боксу Василию Соломину и ряда других меморий. Хромов стал автором и первого в Перми литературного памятника, посвященного герою повести Льва Давыдычева второкласснику и второгоднику Ивану Семенову (установлен в сквере возле Театра кукол). Хромов — автор первого памятника сердцу (монумент из большой глыбы родонита, установленный возле Института сердца на улице Луначарского). Печально, но факт: автор самого большого пермского сердца умер от инфаркта. У этого кряжистого сильного человека с тонким интеллигентным лицом сердце оказалось не каменным.

Кажется, для многих это стало почти открытием, ведь все уже привыкли думать, что Николай Николаевич выдюжит все. За Хромовым, казалось, и Пермское отделение Союза художников России — как за каменной стеной. Его правление он возглавлял около 10 лет, в том числе в самые тяжелые 1990-е годы. В те лихие годы и Дом художника на улице Горького, где состоялась гражданская панихида, едва не был перепродан и перепрофилирован. Именно здесь, в этих залах три года назад состоялась персональная выставка Николая Хромова, приуроченная к его 55-летию. На ней скульптор показал свои самые важные, концептуальные творения, работы — как откровения.

Мне вспоминается его композиция «Голгофа», в которой пронзительно звучат (если сосредоточиться и вслушаться) мотив распятия, покаяния, колокола и… бабочка. Скульптурная группа «Дождь» — это уже другая музыка, это скорее Вивальди, тема четырех времен года в представлении автора — прекрасные женские образы.

Хромов — мастер выразительного, психологически точного скульптурного портрета. Запомнился его «Автопортрет с Ольгой» — жена Николая, как известно, тоже скульптор. Они вместе учились в Нижнетагильском художественном училище. «Портрет поэта» — это образ Михаила Смородинова, с ним Николай был дружен, оба они — выходцы из «солнечной Мотовилихи». Так случилось, что Смородинов, опубликовав интервью с Хромовым по случаю персональной выставки своего друга в марте 2005 года, вскоре ушел из жизни. Николай пережил его ненамного.

Острое сожаление изза столь преждевременного ухода смягчается лишь осознанием того, что есть и сохранится творческое наследие — как завещание не только родным и близким, но и «городу и миру».

Хромов — это, прежде всего, творческая личность, размышляющая натура. Недаром его работа «Царь­рыба» так нравилась Виктору Астафьеву. Они — родственники по духу. А в Музее истории реки Чусовой, во владениях легендарного Леонардо Постникова сидит на камушке, греется на солнышке хромовский «Мальчик».

Этот молчун имел тонкую ранимую душу. Что могло истерзать его сердце? Да мало ли поводов!

Очень жаль, что судьба так и не свела нас со скульптором хотя бы на одной творческой встрече с участниками фильма «Осоргин. Эпитафия к жизни», в котором Хромов исполнил главную роль — писателя, как будто возвратившегося спустя много лет в родной город. Встреч таких было несколько, но то он не приходил, то я не мог. Хотелось сделать большую беседу с Хромовым о том, что значит для него творчество Осоргина и эта неожиданная роль. Мне режиссером Виктором Наймушиным было сделано не менее неожиданное предложение: исполнить роль священника и летописца отца Якова, который фактически является alter ego писателя. Там есть такой эпизод, сцена на старом кладбище. Писатель, вернувшийся из Италии, ищет могилку матери.

«Ну что, не нашел?» — проницательно спрашивает его отец Яков. Михаил (Хромов) отрицательно качает головой. Букет полевых цветов в руке, потерянная фигура. Через плечо — фотоаппарат; кстати, старинный, принадлежавший еще отцу Николая.

Хромов умел ценить старые вещи, в его мастерской их немало, он пытался почувствовать, выразить ход времени и его невозвратность. Иначе он был бы плохим художником.

Похоронили Николая Николаевича Хромова, по его завещанию, на сельском погосте, за Шумково, в деревне, где он больше всего любил жить, думать, работать.