Чудеса на виражах

Два года назад под Пермью произошла авария, в которой погиб молодой человек. Свидетели, а именно второй участник ДТП и сотрудники скорой помощи, дали чёткие показания: на водительском сиденье сидел другой человек, а погибший находился рядом. Однако в ходе расследования этой аварии волшебным образом оказалось, что за рулём был именно покойный, который умудрился уже после смерти поменяться с водителем местами. Родственники погибшего и их адвокат уже почти не сомневаются: чья-то невидимая рука в органах методично разваливает дело.

Авария со смертельным исходом

В семью Скорняковых печальная весть пришла 23 июня 2014 года. В этот день их 22-летний сын Евгений Скорняков ехал с вечеринки вместе с товарищем на автомобиле ВАЗ-2112. Неподалёку от села Лобаново этот автомобиль, говоря языком полицейского протокола, «допустил столкновение с движущимся в попутном направлении автомобилем Isuzu». От удара «вазик» улетел в кювет. В результате аварии Евгений умер почти мгновенно.

Первым, кто осмотрел вылетевший с трассы автомобиль, был, разумеется, водитель Isuzu Гордеев (фамилия изменена). Увидев лежащий в кювете на левом боку «вазик» и услышав доносящийся из него стон, он вызвал скорую и остановил проезжающее мимо такси. При помощи таксиста и его пассажира Гордеев поставил автомобиль на колёса и с помощью монтировки начал открывать водительскую дверь. Тут подъехала и машина скорой помощи.

Во время следствия Гордеев чётко заявил: вместе с сотрудниками скорой они открыли сначала водительскую дверь. На сиденье был молодой человек, который «находился в сознании, стонал». Было видно, что «у него зажата левая нога где-то под передней панелью между водительским сиденьем и левой дверью. То есть данный молодой человек сидел на водительском сиденье».

Затем достали и второго, который уже не подавал признаков жизни.

Показания Гордеева подтвердила и врач скорой помощи Ахметшина (фамилия изменена). Когда они с фельдшером спустились в кювет к злополучной машине, то увидели, что «водительская дверь была зажата, закрыта». Как рассказала врач, «за рулём находился молодой человек, который был в сознании, говорил, что у него болит нога». У второго молодого человека врач констатировала смерть.

Итак, выживший участник аварии Семён Егоров (имя и фамилия изменены) находился на водительском сиденье. Позже будет установлено, что он, как и погибший, находился в состоянии алкогольного опьянения (справка о токсикологическом исследовании подтвердила, что в его крови был алкоголь — 2,03 г/л). От удара Егоров был зажат между водительской дверью, причём так, что открывать дверь пришлось монтировкой. Эту картину видели как минимум несколько человек, причём Гордеев и Ахметшина ясно описали её в своих показаниях. С момента столкновения до момента, когда Гордеев подошёл к лежащему в кювете «вазику», прошло совсем немного времени — от силы минута.

А фельдшер скорой помощи Алёшина (фамилия изменена) и вовсе рассказала о том, что Егоров сам ей сообщил, что находился за рулём «вазика». Показания фельдшера также отражены в протоколе.

Казалось бы, при таких обстоятельствах очевидно, кто именно был за рулём машины, а кто — на пассажирском сиденье и кто допустил наезд на иномарку и аварию со смертельным исходом. Но в ходе расследования дела начались чудеса.

Протоколы, несовместимые с жизнью

Уголовное дело по факту этой аварии было возбуждено отделом МВД по Пермскому району лишь спустя долгое время — 6 августа 2015 года. Затем дело передали в следственную часть Главного следственного управления ГУ МВД по Пермскому краю. Спустя ещё несколько месяцев, 11 февраля 2016 года, дело было прекращено.

Каких же успехов добилось следствие за это время?

После аварии Егоров был доставлен в Пермскую краевую клиническую больницу. Там провели полный комплекс обследования его повреждений, включая рентген и компьютерную томографию. Характер повреждений мог достоверно указать, в каком месте в момент удара находился выживший участник аварии. Однако когда была назначена комплексная судебно-медицинско-автотехническая экспертиза, следователь ГСУ Коровин отказал в ходатайстве о приобщении данных из больницы к расследованию. Основание? Указанные рентгенограммы и томограммы отсутствуют в материалах уголовного дела. Почему они там отсутствуют? Да потому что следователь в больнице их не запрашивал. А сам Егоров после консультаций с адвокатом отказался передать эти снимки.

Возможно, подробный осмотр разбитого «вазика» мог бы более чётко прояснить картину? Ведь там оставалась кровь, иной «генетический материал», частицы одежды. Но вот незадача: буквально спустя неделю после аварии следователь отдал машину знакомому Егорова, и тот незамедлительно её уничтожил, передав на металлолом. Следователь составил по этому поводу акт об уничтожении — и только.

Ну хорошо, осталась ведь одежда? Увы, нет. Находясь в больнице, Егоров забрал свои вещи, отдал их родственникам, и те тут же их сожгли. Следователь также добросовестно составил об этом акт.

Но как же быть с показаниями свидетелей, а также с признанием самого Егорова в том, что именно он находился за рулём в момент аварии? Опять же после консультаций с адвокатом Егоров изменил свои показания, сообщив, что за рулём был погибший, — мол, просто после аварии, когда машина лежала в кювете, они «переместились» с места на место. Хотели было адвокаты родственников Евгения Скорнякова проверить эти слова на детекторе лжи, но Егоров отказался проходить это исследование.

Зато в материалах дела скрупулёзно отражена запись некоего телефонного разговора Егорова со своим знакомым. Запись сделана спустя практически полтора года после аварии. В беседе Егоров подробно рассказывает про обстоятельства аварии, хотя его даже об этом не спрашивали, и старательно подчёркивает, что за рулём был не он. Вот этот разговор следствие сочло «железобетонным» доказательством его невиновности.

Адвокат родственников погибшего Ульяна Истомина недоумевает: совершенно нетипично спустя полтора года после события специально звонить знакомому, чтобы только подробно рассказать про обстоятельства дела. Истомина уверена, что этот разговор был сфабрикован специально.

Ну ладно. Ведь есть же главное доказательство — первичные показания аж четырёх свидетелей, которые доставали из машины Егорова и уже мёртвого Скорнякова. Это водитель Isuzu, врач и фельдшер скорой помощи, а также водитель скорой, который также подтвердил: Егоров был извлечён с водительского места, его нога была «намертво» заблокирована между дверью и сиденьем. Есть подробное пояснение врача Ахметшиной: «Мой стаж составляет 30 лет, и я могу сказать, что лица, находящиеся в автомобиле при столкновениях, имеют переломы и травмы тех частей тела, куда приходится удар (зажатие). У Егорова имелся перелом левого бедра. Считаю, что переместиться лица в салоне автомобиля не могли».

Ну никак не мог он в таких обстоятельствах, да ещё будучи в шоке после удара, за считаные секунды «переместиться» в такое положение с пассажирского сиденья!

Видя, в каком направлении идёт «расследование», родственники погибшего парня и их адвокат нисколько не удивились, когда в рапорте следователя прочитали: «Автомобиль под управлением Скорнякова допустил столкновение...» Магия полицейских документов допускает то, что никак не вяжется ни с законами физики, ни с обычной человеческой логикой. Родственники поняли, что им предстоит длительная борьба за установление истины. Борьба, увы, с непредсказуемым финалом.

Битый небитого везёт

Родные Скорнякова уже почти уверены, что Егорова кто-то консультирует, если не сказать «ведёт», в правоохранительных органах. Адвокат Ульяна Истомина прямо говорит: «Они решили сделать виновным погибшего, это удобно». На пару с родственниками погибшего парня она методично пытается обжаловать постановления о прекращении уголовного дела. Ведь прекращено оно было на основании того, что «виновник аварии» — по мнению следствия, это Евгений Скорняков — погиб.

Прокуратура, к слову, уже выносила своё определение о незаконности прекращения уголовного дела и некачественном его расследовании. Дело снова возобновляли, но вскоре опять закрывали. По словам отца погибшего парня, Николая Скорнякова, в одной из бесед прокурорский работник, явно сочувствуя, попросту признался ему: сколько бы прокуратура ни выносила решений — это не поможет. На той стороне, мол, «всё схвачено».

Тем не менее упорство родственников и адвокатов принесло некоторые плоды. Как следует из последнего постановления о прекращении уголовного преследования Евгения Скорнякова, которое родственники получили 6 июня 2016 года, он не виноват в ДТП. Но это единственное, чего удалось добиться за это время. Теперь по материалам уголовного дела получается, что никто в ДТП не виноват — в отношении обоих парней, находившихся в автомобиле, вынесены аналогичные постановления. То есть итог расследования — отсутствие вины вообще кого-либо в аварии со смертельным исходом. Вроде бы родственникам Евгения Скорнякова органы пошли на некоторую уступку. Но ведь в реальности так не бывает!

Окончательного судебного решения по этому явно затянувшемуся делу ещё нет. Родственники погибшего парня не хотят никакой мести. Не нужна им и компенсация. Они просто хотят установить истину и справедливость — не так уж много для потерявших близкого человека людей. Но особых иллюзий по поводу установления истины в российских судах они уже не испытывают — разве что произойдёт чудо. И уже заранее готовы пойти вплоть до Европейского суда по правам человека, но доказать невиновность сына.