1930 | «Уралнефть»: гострест на хозрасчёте
Фото: Архив газеты «Пермская нефть»
Новый адрес нефтяников: Пермь, Большевистская, 68. Особняк некогда принадлежал пароходчице и меценатке Елизавете Любимовой (пермская Васса Железнова!), сгинувшей в послереволюционной смуте в нищете и безвестности...
Конторы «Уралнефть» больше нет. Есть государственный трест «Уралнефть»! На хозрасчёте. Из Перми разворачивались поисковые работы на нефть на Урале и в Поволжье. Тресту выделялась колоссальная сумма — 17 млн руб. и невиданные преференции — напрямую работать с заграницей.
В октябре 1929 года в конторе «Уралнефть» по штату числилось 634 рабочих и служащих. В марте 1930-го в тресте «Уралнефть» — 3634 человека. Только пополнение из Баку и Грозного насчитывало более 700 рабочих и специалистов. Соглашение с трестом «Азнефть» о помощи кадрами уральцам подписал управляющий трестом «Уралнефть» Константин Румянцев. Кандидат в члены ЦК ВКП(б), нефтяник с дореволюционным стажем, поднимавший из руин гражданской войны бакинские промыслы.
Напряжённая годовая программа диктовала приоритеты: вышкостроение, бурение, жильё. Строительство мастерских с литейкой, кузнечным и токарным цехами. Собственное производство пиломатериалов. Запуск промысловой электростанции — паровое хозяйство подвело минувшей зимой.
Удручала моральная обстановка. Пролетариям-бакинцам предъявляли претензии, что те месяцами не встают на партучёт, критиканствуют. Опытных нефтяников, недовольных малыми объёмами добычи (есть разница: «качать» или «искать» нефть!), попрекали «рваческими настроениями».
Пустяковый скандал шофёров едва не перерос в этнический конфликт между бакинцами и грозненцами. Угрожали забастовкой, массовым отъездом… Секретаря партячейки «за раздувание антагонизма» сняли с должности.
Интернационализм возьмёт верх над пережитками прошлого и издержками роста. Пермяки, бакинцы и грозненцы «шефского призыва» станут называть себя: уральские нефтяники.
Фото: Государственный архив Пермского края
В феврале 1930 года по ходатайству промыслового комитета и коллектива рабочих и служащих Верхнечусовскому промыслу и тресту «Уралнефть» присвоено имя Сталина.
Высокое доверие, само собой, обязывало к трудовым свершениям. В Верхнечусовских Городках закрыли церковь и винную лавку, перевели на непрерывную рабочую неделю промысел… Шквал распоряжений, циркуляров, резолюций по линии партии…
В протоколе одного из пленумов райкома 23 машинописные страницы. Прения на злобу дня: «программа срывается…», «масса простоев, прогулов…», «с кадрами дело слабо…», «транспорт не справляется…», «море антисанитарии…» Соцсоревнование. Жильё. Культработа… Мимоходом об упаднических настроениях среди рабочих. Претензии к хозаппарату, профактиву, парторганизации, комсомольской ячейке. Типичные: «ускорить», «сократить», «добиться», «перестроиться»… И хлёсткая реплика с места: «А нефти нет»!
Уральская нефть оставалась глуха зову партии. Не было морей нефти. Скважины в Городках вскрывали воду.
В 1930 году из четырёх скважин Верхнечусовского месторождения добыли 5930 тонн нефти. В тысячу раз меньше, чем в Грозном. В общесоюзном объёме добычи доля уральской нефти не превышала статистической погрешности: 0,03 (три сотых) процента.