От Берлина никуда не деться

— Добрый день, как к вам можно обращаться?

— Добрый день, меня зовут Софья, у меня есть несколько вопросов о том, как получить национальную визу в Германию.

— Добрый день, Софья. Чем я могу вам помочь?

— Э-эм. Я поступила в немецкий университет, и теперь у меня есть несколько вопросов о том, как получить национальную визу в Германию.

— Оставайтесь на линии.

(Пять минут спустя.)

— К сожалению, в данный момент я не могу проконсультировать вас по вопросам национальной визы.

— А кто может?

— В данный момент — никто.

Оказывается, поступить в немецкий университет с хорошим дипломом ПГНИУ совсем несложно. Уехать в Германию — гораздо сложнее. В марте 2013 года я получила стипендию от немецкого фонда DAAD, а в июне, после скайп-собеседования (как мне показалось, провального), поступила в магистратуру университета им. Гумбольдта в Берлине на программу, название которой всякий раз забавляет российских пограничников, «Британские исследования». В августе, после года утомительной подготовки, на протяжении которой пол в моей пермской комнате всё плотнее покрывался справками, рекомендательными письмами и сертифицированными переводами всего на свете, я улетела в Германию: как говорил знаменитый юбиляр, «надолго, если не навсегда».

Оказалось, для того чтобы жить и учиться в Берлине, немецкий знать вовсе не обязательно: в местных университетах есть несколько международных программ, которые целиком преподаются на английском, а найти коренного берлинца или даже вполне обыкновенного немца здесь не так просто, как кажется. Кинотеатры показывают фильмы в оригинале, а английских книжных магазинов в Берлине едва ли не больше, чем немецких. После двух лет, проведённых в Германии, могу поддержать разговор разве что робкими «genau» и «auf jeden Fall» (немецкие эквиваленты «конечно» и «разумеется») и перевести совершенно бесполезные новости, которые показывают на экранах в поездах метро. В первый же месяц жизни в Германии я купила две книги на немецком: «Процесс» Кафки и «Все мы дети из Бюллербю» Астрид Линдгрен, но читаю по-прежнему преимущественно Довлатова. Недавно сходила в театр «Шаубюне» — даже там спектакль показывали на немецком языке с английскими субтитрами. Приняла взвешенное решение, что немецкий я, конечно, выучу, но как-нибудь потом.

В магистратуре я училась полтора года, три месяца из которых провела на стажировке в Глазго и ещё три писала магистерскую работу. В апреле получила диплом магистра британских исследований (скучную белую папку, которую выдали без всяких церемоний), теперь он красиво лежит по соседству с красным пермским дипломом. Учёба моя была для европейских университетов не совсем типичной: чаще всего в магистратуре студенты сами выбирают себе курсы и модули, за каждый из которых получают так называемые кредиты. Выбирать можно сколько угодно, главное — в итоге набрать достаточное количество кредитов, чтобы получить допуск к сдаче итоговой работы. Моя программа свободы выбора не предусматривала: одинаковое для всех расписание было составлено за несколько месяцев до начала учёбы. Как человек, очень довольный своим филологическим образованием, я была не до конца уверена, что мне пригодятся (или понравятся) курсы по британской экономике и праву. С другой стороны, в программе оказались и предметы с более интересными названиями, например «история британского полового воспитания». Впрочем, и те и другие в итоге, наверное, оказались полезными.

Как мне кажется, одно из основных отличий немецкого высшего образования от российского в том, что в Германии учебный процесс начинается по инициативе студента, а не преподавателя. Поначалу казалось даже, что немецкие лекторы просто ленятся или плохо готовятся к парам: если задать им вопрос на какую угодно учебную тему, вместо ответа в большинстве случаев услышишь: «And what do you think?» Дальнейшая коммуникация между преподавателем и студентами в таком случае гораздо легче и логичнее выстраивается как полемика и как диалог, нежели как лекция — монолог преподавателя. В связи с этим и требования преподавателей к студентам совсем другие: переписав параграф учебника (которого чаще всего нет), невозможно сдать ни один экзамен, а ответ на вопрос «Как вы считаете?» не требует предварительного знакомства с мнением экзаменатора. Каждый курс включает в себя целый спектр предметов: например, огромный семинар на тему Первой мировой войны был одновременно о литературе, психологии, гендере, живописи, политике, театре и в последнюю очередь — об истории. Поэтому и большинство экзаменов представляет собой эссе на «вольную тему», то есть всегда есть возможность писать о том, что тебе интересно. Я, например, больше половины своих эссе написала о поэзии — и попробовал бы кто-нибудь меня в этом упрекнуть.

Самой интересной частью учёбы были, пожалуй, многочисленные гостевые лекции: журналистка из The Guardian в лицах разыгрывала недавний скандал с прослушкой в британских СМИ; директор Британского музея неприлично шутил о Канте; двукратный член комитета Букеровской премии рассказывал о том, как поэт Филип Ларкин во время выборов очередного лауреата грозился выброситься из окна. Ощущения от всех этих рассказов совершенно удивительные: чопорно-джентльменская страна из школьных сочинений по английскому, оказывается, и не существовала вовсе, а та, что на самом деле находится по ту сторону Ла-Манша, — такая же несовершенная, как все остальные.

Моими однокурсниками были молодые люди из 14 стран мира, в том числе из Австралии, Великобритании, Ирана, Китая, Бразилии, Франции и Германии. Удивительно, но при всём этом многообразии самую большую «диаспору» на курсе составили именно русскоязычные студентки — 11 из 31. Почему все эти люди едут изучать британские исследования, да ещё и в Берлин, хоть раз приходилось объяснять каждому из 31. Во-первых, немецкое высшее образование бесплатное и совсем не «эксклюзивное»: если сдать языковой экзамен и набраться терпения, поступить в немецкий университет совсем несложно в отличие, например, от университетов британских или американских. Впрочем, для большинства студентов такая «взрослая» прагматика — это как раз «во-вторых», а во-первых — они едут в Берлин. Трудно найти другой такой город, где студенты со всех концов мира чувствуют себя если и не как дома, то уж точно не в гостях.

Я уже почти два года живу в районе под названием Нойкёльн — самом эмигрантском, студенческом и шумном районе Берлина. Впрочем, когда этот текст выйдет в печать, самым эмигрантским, студенческим и шумным может стать любой другой район: в Берлине всё меняется так быстро, что даже самые оперативные путеводители за несколько месяцев успевают устареть — все модные бары и рестораны уже куда-нибудь переехали. Первый год в Берлине я снимала квартиру с итальянкой по имени Элена, которая утверждала, что русские — это печальные итальянцы, и, к моему стыду, знала классическую русскую литературу гораздо лучше меня. На мой день рождения Элена подарила мне шапку-ушанку и уговорила меня сходить с ней на легендарную берлинскую вечеринку Russendisko. Её вот уже больше 10 лет проводит эмигрант из России и популярный немецкий писатель Владимир Каминер, и зрелище это во всех смыслах невероятное: наблюдая, как отчаянно европейцы танцуют под удачные и не очень образцы русскоязычной музыки, начинаешь сомневаться в их (европейцев) — или своих — музыкальных пристрастиях. Да и как в Берлине, с его культурой диджейства и бергхайнства, могут танцевать под творчество группы «Земляне» (разумеется, при всём уважении)?

Впрочем, подобного рода истории для Берлина совсем не исключение. В немецкой столице русскому человеку трудно скучать по дому: напоминания о России и Советском Союзе здесь если не на каждой улице, то уж точно через одну — от скромных, но таких важных мемориальных табличек на домах, где жили Набоков и Цветаева, и огромного военного мемориала в Трептов-парке, до целых районов восточного Берлина, где при определённом состоянии души начинает мерещиться микрорайон Садовый. Русская речь здесь слышна громче прочих, особенно в Шарлоттенбурге, самом буржуазном и западном районе Берлина. Здесь проводятся фестивали российского кино и выставки российского современного искусства, сюда с концертами приезжают БГ и ДДТ. Если внезапно захочется пельменей или борща, к вашим услугам несколько десятков русских магазинов и ресторанов: не знаю, как складывается их судьба на сайте TripAdvisor, но пельмени у них действительно отличные. Более того, в русский культурный центр на Фридрихштрассе прошлой зимой привозили кинофильм «Географ глобус пропил», в местную филармонию уже дважды за время моего пребывания в Берлине приезжал Теодор Курентзис с оркестром MusicAeterna, а на телеканале Eurosport совсем недавно показывали трёхминутный сюжет на немецком о том, как «Амкар» обыграл «Зенит», — нет, даже от малой родины здесь решительно некуда скрыться.

Самый забавный русско-немецкий эпизод произошёл со мной прошлой зимой. Одним из моих любимый заведений в Берлине стал Clärchens Ballhaus. Несколько раз в год в самом старинном из трёх залов этого ресторана (огромные, потрескавшиеся от старости зеркала, лепнина на потолках, узорные лестницы) проводятся джазовые вечера под названием Gypsy Restaurant. Исходя из названия, я надеялась, что музыканты дадут как минимум Джанго Рейнхардта: в итоге, разумеется, весь вечер пришлось танцевать под песни группы «Браво» (при всём опять-таки уважении).

Каждый раз, когда я приезжаю в Пермь, многие (в основном почему-то врачи и таксисты) спрашивают у меня: «А как к нам ТАМ относятся?» Я сразу вспоминаю многочисленные русско-немецкие казусы, которые выстраиваются в не очень стройный, но решительный план культурной экспансии, и отвечаю, что, пожалуй, гораздо лучше, чем могли бы. Не знаю, как чувствуют себя в Берлине представители других стран и культур, но есть подозрение, что со «своим самоваром» в город приезжают люди со всего мира. Как раз неделю назад здесь проходил ежегодный «Карнавал культур» — любимое развлечение берлинцев — огромное многочасовое шествие, которое, в общем-то, только подтверждает тезис, что в Берлине каждый день немного как карнавал.

В здешних барах можно играть в настольный теннис и шахматы; здесь час пик в метро наступает после полуночи, а не до; бывшие вокзалы, больницы и секретные объекты времён холодной войны уже давно освоены активистами от современного искусства; здесь почти невозможно найти хороший немецкий ресторан, зато корейских, итальянских, китайских, турецких, ливанских — сколько угодно. Здесь никогда не заканчиваются блошиные рынки, на которых можно купить абсолютно всё: от значков с Лениным и Новгородским кремлём до набора немецких открыток начала XIX века. Здесь во время Берлинале по улицам гуляет Билл Мюррей в нелепой шапочке, а на публичные чтения в университеты приезжает Владимир Сорокин. Уезжать из этого великолепия решительно невозможно.

Поэтому я решила и не уезжать: профессор, с которой я писала магистерскую работу, предложила остаться в центре — преподавать (если повезёт) и дальше заниматься тем, что мы, гуманитарии, привыкли называть наукой. А это значит, что ещё три года Берлину никуда от меня не деться, как и мне от него.

Полезно знать

Список учебных программ, доступных иностранным студентам в Германии, можно найти на сайте стипендиального фонда DAAD. Там же вы сможете найти информацию о различных грантах и стипендиях. Я получала стипендию c длинным названием «Стипендия для последипломного обучения для выпускников вузов всех специальностей»; подробнее о ней можно прочитать в русскоязычной версии сайта DAAD. Каждый год только по этой программе (а у DAAD их много) фонд отправляет в Германию около 40 студентов из России (а также мужей, жён и детей стипендиатов, если такие имеются).

Поступить в немецкие университеты можно и без стипендии, но в таком случае процесс получения учебной визы становится гораздо сложнее: для начала вам придётся открыть в немецком банке блокированный счёт, на который необходимо сразу внести около €8 тыс. Процесс получения визы может занять около месяца (для сравнения: стипендиатам паспорт выдают уже через неделю).

Считается, что каждый месяц студент в Берлине тратит около €700. При этом Берлин, безусловно, является одной из самых дешёвых столиц мира: необязательно ходить за едой в буржуазный KaDeWe, когда есть дешёвый супермаркет LIDL. При необходимости можно питаться любимыми берлинскими дёнерами и фалафелями в многочисленных турецких забегаловках, это действительно очень вкусно и дёшево.

Аренда жилья в Берлине может варьироваться от €180—200 в месяц за общежитие на окраине города до €450 и выше за однокомнатную квартиру. Квартир и общежитий в Берлине всегда не хватает, поэтому поиск жилья может оказаться мучительным: одна моя однокурсница как-то занималась этим целых полгода. Обычно студенты в Берлине живут в Wohngemeinschaft (сокращённо WG) — длинное немецкое слово, плохо переводимое на русский язык, но больше всего напоминающее коммунальную квартиру. На сайте wg-gesucht.de каждый день появляются новые объявления о сдаче комнат, квартир, а также цирковых вагончиков и палаток.

Учёба в Германии бесплатная, но при этом каждый семестр студентам приходится переводить на счёт университета учебный взнос — обычно около €300. Впрочем, никто не жалуется: большая часть суммы уходит на проездной, который все студенты получают автоматически — по нему целый семестр можно ездить не только на всех видах транспорта в вашем городе, но и на поездах и электричках в вашей федеральной земле. Для сравнения: одна поездка на берлинском метро стоит €2,7.