Обещание зрителю
Театр-Театр представил последнюю премьеру завершающегося сезона
Сезон в драматическом театре выдался на удивление яркий — и столь же нервный и неровный. Тут и бесконечные проволочки с ремонтом большой сцены — а отсюда срочные изменения планов; и рекордное количество номинаций на «Золотую маску», на фоне которого особенно грустно смотрится «Монте-Кристо» — самый слабый мюзикл за всю историю «музыкализации» театра; и, конечно, яркий и в лучшем смысле слова спорный фестиваль «Пространство режиссуры», контрастом которому стал провал на конкурсе театральных капустников «Солёные уши»: оказалось, что остроту театр ценит, но лучше где-нибудь не на своей территории и не в свой адрес. Завершающим, как принято говорить, «аккордом» всему этому «многозвучию» стало лирическое высказывание главного режиссёра театра Владимира Гурфинкеля — инсценировка книги Ромена Гари «Обещание на рассвете».
Кроме Александра Гончарука роль Ромена играет Вячеслав Чуистов, а в роли матери всегда Анна Сырчикова
Анастасия Яковлева
В романе рассказывается о том, как еврейский мальчик из Вильно (сам Ромен Гари, в те годы — Рома Кацев) стал французом, мужчиной, солдатом и писателем, и о том, какую роль сыграла в этом его смешная, эксцентричная, не знающая никаких рамок еврейская мама. Этот «вкусный», невероятно искренний и смешной текст взялась превратить в театральную пьесу талантливая Ксения Гашева, которая отлично справилась с аналогичными операциями в отношении романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил» и «Одиссеи» Гомера. На сей раз задача драматурга оказалась чуть ли не более сложной: книга вся построена на коротких эпизодах, в которых появляются сотни действующих лиц, и на коротких репликах, из которых трудно выбрать самые важные и самые забавные — оставить хочется всё.
Гашева отменно постаралась: выбрала, пожалуй, действительно лучшие фрагменты, да к тому же добавила собственного остроумия. Например, приписала матери героя, любящей помечтать о великом будущем сына, фразу: «Ты станешь лауреатом Гонкуровской премии… Дважды!» Ромен Гари, действительно, единственный в истории дважды «гонкуровец» — вторую премию он получил под псевдонимом Эмиль Ажар. Включение имени Сент-Экзюпери в перечисление погибших на фронте товарищей Ромена тоже приятный волюнтаризм драматурга: в романе автор «Маленького принца», конечно, не упоминается.
Вообще, текст Гашевой, как всегда, таит в себе массу возможностей, множество речевых «конфеток», которые актёры должны «вкусно» подать зрителю. Увы, «вкусно» получалось не всегда. Исполнители главных ролей Анна Сырчикова (Нина) и Александр Гончарук (Ромен) совершенно запутались в интонациях, которыми так богата написанная Гашевой инсценировка. Пермская писательница старалась сохранить тонкий и очень деликатный баланс между лирической исповедальностью, высоким пафосом и бесконечной еврейско-французской иронией и самоиронией, который присутствует в первоисточнике, и у неё это получилось. А вот актёры с трудом разбираются, что нужно играть всерьёз и пафосно, а что — с долей снижающего пафос юмора.
Прекрасная Анна Сырчикова, которая, казалось бы, может сыграть абсолютно всё, с этой задачей пока не справляется. Её Нина (мать Ромена) — прекрасный памятник материнской любви, и свои фразы она не говорит, а изрекает. Буквально истину глаголет. Вот эпизод с посещением русской церкви: «Я думал, мы немножко евреи…» — робко недоумевает сын, и мать ему объясняет, что у неё там знакомый батюшка, а хорошее посредничество в общении с высшими чинами не повредит. И вообще: «Никогда не знаешь наверняка…» Это смешная сцена вообще-то, но у Сырчиковой получается эпизод истошной молитвы за благополучие сына, а фразы про знакомого батюшку и про «никогда не знаешь» она произносит — но как бы впроброс. Зал их не слышит. Даже не улыбается.
В общем, не получилось в спектакле характерной, прикольной, бесконечно многогранной, хлопотливой, вечно ставящей сына в неудобное положение неугомонной мамаши…
Сам Ромен, впрочем, ничуть не лучше. Сначала — робкий парнишка-фантазёр, а затем — сердцеед и выдумщик, авантюрист и сорвиголова, живущий в книге Гари, в исполнении Александра Гончарука становится… Да никем не становится: он здесь просто рассказчик, практически лишённый характера.
«Учитель танцев» Алексей Каракулов дарит спектаклю необходимую долю эксцентрики
Анастасия Яковлева
Там, где не справляются исполнители главных ролей, на помощь приходят эпизоды. Как уже говорилось, персонажей у Гари множество, и все с характерами. Актёрам эпизодов достались самые яркие из них, причём каждый актёр играет несколько микроролей. В программке даже нет имён персонажей — просто перечисление исполнителей. Владимир Гинзбург в ролях одиноких стареющих людей, которые мечтают о чьём-нибудь внимании, — пана Пекельного и пана Зарембы; сногсшибательный Алексей Каракулов в роли учителя танцев — вот кто вносит в спектакль необходимую долю эксцентрики; уморительная Ксения Данилова в роли королевы Елизаветы — это просто бенефис; и, конечно, Ирина Максимкина, сыгравшая роли всех возлюбленных Ромена. Вот где зал смеялся — Максимкина жгла! Столь точное попадание в тональность и стилистику этой литературы заставляет мечтать о том, чтобы увидеть Максимкину в роли Нины… Какая была бы драматичная, смешная, бесконечно энергичная маленькая старушка! А Сырчикова могла бы сыграть всех Роменовых девушек.
Там, где есть проблемы с актёрами, особенно с главными, чрезвычайно важны театральные приёмы, которые помогают «вытянуть» спектакль на должный интонационный уровень. В Театре-Театре это, конечно, музыка: композитор Виталий Истомин создал красивый саундтрек, достойный существования в качестве отдельного произведения, а маленький оркестрик проникновенно его исполнил. «Живые» звуковые эффекты украшают удачные режиссёрские находки, вроде эпизода с боевым вылетом, во время которого пилоту попали в глаза стёкла, и он вёл самолёт вслепую, по указаниям пулемётчика: потрясающее соло контрабаса здесь — просто до мурашек!
Визуальные эффекты тоже хороши (художник-постановщик — Ирэна Ярутис): дождь, который одновременно служит экраном для видеопроекций, решётка с «изменяемой конфигурацией крыла», которая висит над сценой и добавляет интересные теневые рисунки, — всё это особенно хорошо работает в финале, который именно благодаря музыке и красивому визуалу становится проникновенным — каким и должен быть.
А вот «призрак матери», который должен появиться в клубах дыма, нуждается в «отладке» — очертания женской фигуры видны лишь тем зрителям, которые находятся строго по центру зала, а те, кто сбоку, недоумевают, что это за цветные разводы.
Словом, «Обещание рассвету» (по мнению Владимира Гурфинкеля, такой вариант названия ближе к французскому оригиналу) — это именно обещание. Обещание, которое ещё должно быть выполнено.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.