Анна Желнина: Городам не хватает мест, где можно просто быть
Докторант Городского университета Нью-Йорка — о современных тенденциях благоустройства в мире
Анна Желнина считает, что властям надо активнее привлекать жителей к планированию городской среды. Людям здесь жить, и они имеют право участвовать в развитии пространства
— Анна, вы можете вспомнить какие-то идеи городского планирования — в России или за рубежом, — которые вы оценили и отметили как крутые?
— Нью-Йорк постоянно придумывает разные альтернативные виды парков, решает задачи обеспечения города, в котором уже просто не осталось места, интересными общественными пространствами. Тот же знаменитый Хай-Лайн-парк, который находится на бывшей железнодорожной эстакаде. Ей давно перестали пользоваться, долгое время она стояла заброшенной. И в 2000-е годы было принято решение разбить там парк. То есть нашли способ обеспечить город необычным, зелёным, публичным и приятным для времяпрепровождения местом. При этом существующая городская структура осталась ненарушенной.
Кстати, интересная деталь. Собственно история парка началась с активистов, которые стали засаживать эстакаду каким-то разнотравьем. И постепенно это переросло в настоящий формальный парк.
На этот пример сейчас ориентируются в других городах, особенно в индустриальных, где важно и наследие сохранить, и создать новые общественные и зелёные пространства. Для российских городов, где очень много бывших промышленных территорий, это очень классная идея.
В Нью-Йорке также проводят эксперименты с ограничением автомобильного движения в центре города. Например, Таймс-сквер. На ней в некоторых местах просто перекрыли движение машин и организовали пешеходные островки со стульями, столиками, зонтиками от солнца, построили деревянный помост, на котором можно сидеть и смотреть на то, как живёт площадь. И это очень меняет восприятие города и то, как люди себя чувствуют в нём. До этого времени площадь была совершенно бесчеловечной — машины, реклама... Быстро прийти, сфотографироваться и идти дальше. Сейчас там постоянно сидят люди.
— У нас в Перми, кстати, в своё время провалился проект с пешеходной улицей.
— Вопрос — где её делали.
— В самом центре города. Красиво оформили, торжественно презентовали, но интерес был, может, месяц-два. А спустя несколько лет там и вовсе открыли движение, прямо по всему пешеходному благообразию. Сейчас, правда, хотят вернуть всё обратно.
— Трудно делать какие-то выводы, не видя эту улицу. Но я проводила исследование пешеходных улиц в Питере как раз в тот момент, когда они стали появляться. Улица не существует в вакууме, это не то место, куда ты пришёл специально «пешеходно походить». Она должна находиться в таком месте, куда людям естественно будет прийти или пройти мимо.
Например, Малая Садовая — транзитная улица между Невским проспектом и Манежной площадью. По ней всегда ходят люди. Она была транзитной изначально. Когда её сделали пешеходной, люди просто стали там «зависать», проводить больше времени. Но радикально менять свои маршруты ради пешеходной улицы люди не станут. Ты можешь уставить её разнообразной скульптурой, но, если людям незачем туда идти, они не пойдут и специально не поедут смотреть на какой-нибудь фонтан.
Приведу другой пример. Пешеходной в Питере также является Большая Конюшенная. Она находится в похожем положении — от Невского куда-то там ведёт, но так и не смогла превратиться в живую и жизнерадостную улицу, где люди проводят время. Опять же вопрос, почему не смогла. Там тоже много разных факторов: может быть, по ней особо некуда идти, или все заведения, которые на ней находятся, не очень заинтересованы в том, чтобы у них под окнами ходили. Причин, почему это не работает, может быть множество. Каждый случай надо рассматривать индивидуально.
— Кстати, по поводу фонтанов. Долгое время пермские власти гордились тем, что в центре города есть большое открытое пространство под названием эспланада. Сейчас планируется глобальная реконструкция, и на одном из участков затевается организация сквера с фонтаном. Что характерно, это уже второй фонтан на эспланаде. Первый находится совсем рядом. Более того, фонтан будет на набережной. В парках на окраинах — тоже ставка на фонтаны. И потому у меня вопрос: фонтанов бывает много?
— Интересный вопрос. Воткнуть фонтан — это не панацея и не единственный способ благоустроить пространство, сделать его интересным.
Но, с другой стороны, Петергоф — фонтан на фонтане, и всем всё нравится. Это, конечно, не городская площадь, но вообще я много хороших слов могу сказать про фонтаны: люди любят воду, вода в городе вообще очень преображает и ландшафт, и городской опыт. Но, как и пешеходные улицы, фонтан нельзя воспринимать в изоляции от всего остального.
— Например?
— Общественное участие — необходимый элемент городского развития. Люди живут в этом пространстве, и у них есть своё представление о том, как оно должно выглядеть. Поэтому они имеют полное право на участие в его развитии. Просто договариваться — это самый здоровый и правильный способ.
Партисипаторное городское планирование — это то, к чему сейчас идут европейские и американские города. Людей включают в процесс. С одной стороны, это выгодно городским управителям, поскольку снижает социальную напряжённость. С другой — людям нравится, когда учитывается их мнение. Более того, при таком подходе совсем отвратительные проекты имеют высокие шансы не пройти.
Хай-Лайн-парк в Нью-Йорке появился по инициативе жителей и органично вписался в городскую среду
— Я правильно понимаю, что сегодня в мире есть какой-то общий тренд на то, чтобы вот эти серые, скучные, каменные мегаполисы наполнить жизнью через организацию зелёных зон?
— Да, это новая городская идеология: город должен быть для человека. Не для машин. Ему нужны такие пространства, где люди смогут просто быть. Не пробегать мимо них, не проезжать на машине, а именно быть там, смотреть на других людей. Почему мне так понравилась ваша камская набережная? Люди ведут себя там иначе. Они расслабляются, начинают медленнее ходить. Там есть возможность человеческого контакта. Вчера я наблюдала такую сцену. Сидят школьники со скейтами, мимо них идёт учительница и шутливо грозит одному из них: «Ага, в школу не пришёл сегодня».
Это кардинально меняет качество жизни в городе. Кажется, такие мелочи, как возможность где-то побыть, погулять, посмотреть на других горожан, получить какой-то городской опыт, — именно на это ориентированы современные планы городского развития в Европе и Штатах.
— А в России об этом знают?
— На уровне риторики знают, конечно. Москва постоянно «заигрывает» с этими идеями: надо сделать город, по которому можно ходить, ездить на велосипеде, с разными общественными пространствами. Что-то удаётся, что-то нет, но на уровне идей этот тренд, безусловно, проник в российские города.
В мире, кстати, есть ещё одна тенденция — расчистка доступа к реке, ревитализация промзон, которые преграждают доступ к воде. Выкапывание закопанных в трубы рек — это история 1980-х годов. В том же Манчестере раскопали и почистили от промышленных стоков канал, вдоль которого организовали симпатичные набережные.
В Нью-Йорке сейчас расчищают промышленный канал Гованус, в который долго сбрасывали стоки, а также прилегающую к нему территорию промзоны. Уже сегодня рекламируется жильё вдоль канала, потому что жить у воды — это очень престижно. Элиты в городе это понимают и раскупают квартиры. Почему у нас в России это мало кто понимает, для меня загадка.
Думаю, в какой-то момент должны поменяться приоритеты, а вслед за ними и государственное регулирование, и у нас тоже всё изменится.
— По поводу промзон и железнодорожных путей. В Перми тоже собираются убирать их из центра. Вы наверняка видели железную дорогу, которая перекрывает доступ к Каме, когда были на набережной.
— Надо смотреть на конкретное сочетание факторов. Если бы это была какая-то заброшенная промышленная железная дорога, которой больше никто не пользуется, это одна история. Если это действующая железная дорога — совсем другая.
Совсем всё разрушать далеко не обязательно. Сохранять аутентичность и значимые для горожан места — это очень важно.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.