Сергей Попов: Чтобы не остаться без запасов нефти завтра, необходимо очень интенсивно работать сегодня
Интервью с генеральным директором Камского НИИ комплексных исследований глубоких и сверхглубоких скважин
— Сергей Геннадьевич, чем сегодня занимается ОАО «Камский научно-исследовательский институт комплексных исследований глубоких и сверхглубоких скважин» (КамНИИКИГС, входит в многопрофильный геологический государственный холдинг «Росгеология»)?
— Когда в 1960 году создали наш институт (тогда это был Камский филиал ВНИГНИ), его учёные активно занимались проблемами региональной геологии для интенсификации поисков нефти и газа на территории Пермской области и Удмуртии.
В 1986 году была принята программа сверхглубокого бурения. Институт преобразовали в ОАО «КамНИИКИГС». Мы изучали не только глубокие нефтяные горизонты, но и глубинное строение земной коры в целом.
Сегодня институт работает в двух основных направлениях. Первое — изучение глубоких и сверхглубоких скважин на территории России. Могу сказать, что КамНИИКИГС так или иначе имеет отношение ко всем подобным скважинам, пробурённым в России. В нашем регионе глубокими считаются скважины порядка 2 км. В других субъектах Федерации мы изучаем скважины 6—7 км, были даже восьми- (Ен-Яхинская) и 12-километровые (Кольская).
Вторым направлением нашей деятельности по-прежнему остаётся региональная геология.
— Ещё памятны времена, когда нефть в Прикамье фонтанировала. В связи с этим, возможно, не всем будет понятно, зачем необходимо глубокое бурение...
— Сверхглубокое бурение поначалу было исключительно научной проблемой. Однако в настоящее время, когда добыча нефти в основном добывающем регионе России — Западной Сибири — снижается, это направление приобретает практический смысл.
Глубокие скважины выгоднее, чем, к примеру, добыча нефти на Арктическом шельфе. Существующая практика показывает, что шельф очень перспективен. Но в России работы на нём будут очень дорогостоящими. Если стоимость глубокой скважины (более 5 км) в Пермском крае составляет примерно 1 млрд руб., то сравнимая по глубине и категории скважина на шельфе обойдётся в 7,5 млрд руб. Разница, как видите, в разы. И это мы ещё не учитывали стоимость буровой платформы, которая также существенно дороже наземного оборудования. Поэтому всё большее внимание сегодня уделяется именно глубоким горизонтам.
Несмотря на то что месторождения нефти на территории Пермского края в основном находятся уже на высокой стадии выработанности, для нас глубокие горизонты пока не являются актуальными. Сегодня это преимущественно касается Западной Сибири.
Как правило, для глубокого бурения выбираются такие районы, где запасы нефти в верхних горизонтах подходят к истощению и есть инфраструктура для добычи, обработки и транспортировки углеводородов.
Страна у нас, как вы понимаете, сырьевая, и значительный приток валютных средств в бюджет идёт за счёт продажи нефти. Поэтому и бурятся глубокие скважины. Так, мы выходим на самый север Западной Сибири, занимаемся глубоким бурением в Астраханской и Оренбургской областях, где скважины достигают 6—7 км.
Это работа на перспективу. Реально от открытия месторождения до ввода его в разработку проходит 20—30 лет. Но если наша страна сегодня добывает примерно 500 млн т нефти в год, то надо подумать, чем будут подкреплены эти запасы, положим, через 10 лет. КамНИИКИГС, а также другие предприятия холдинга «Росгеология», ведут работу на восполнение ресурсной базы России.
— Вы сказали, что в Прикамье глубокими считаются скважины порядка 2 км, в других регионах больше. В Пермском крае не имеет смысла бурить глубже?
— Можно сказать и так. Действительно, пока ресурсы находятся на меньших глубинах. Но уже сегодня нужно думать о завтрашнем дне. Необходимо идти в новые районы Пермского края, туда, где пока ещё ничего не найдено, расширяя географию и углубляя скважины.
— Есть мнение, что север Пермского края очень перспективен в плане нефтедобычи. Однако там располагаются калийные месторождения, которые «мешают» активной выработке нефти...
— Действительно, соли — лучшие покрышки для нефти. Под ними концентрируются весьма приличные месторождения. Причём следует говорить даже не о перспективах прикамского севера, а о текущем моменте.
Если посмотреть на карту Пермского края, то хорошо видно, что очень много месторождений сосредоточено в районе Соликамской депрессии. Там самые высокие дебиты скважин и запасы нефти на сегодняшний день. Однако добыча нефти в районе месторождений соли — дело непростое, есть свои технологические особенности. В связи с этим бурение скважин ведётся в районах с некондиционными запасами солей.
— Как выглядит нефтедобыча в Прикамье по сравнению с соседними регионами?
— Общая добыча нефти в РФ — примерно 500 млн т в год, 14 млн т в этом объёме — пермская нефть. Что касается соседних регионов, то в Удмуртии, к примеру, добыча составляет 12 млн т в год. Значительно больше Пермского края, пожалуй, добывает только Татарстан — более 30 млн т в год. Башкортостан и Самарская область — порядка 14 млн т. Вообще, Пермский край занимает 10-е место среди регионов нефтедобычи в России и является одним из ведущих районов Волго-Урала.
— Каковы нефтяные запасы Пермского края?
— В таких подсчётах всегда необходимо начинать с разграничения понятий. Есть понятие «запасы», а есть — «ресурсы», причём ресурсы разных категорий. Ресурсы категорий
Ресурсы, упрощённо говоря, — это когда мы знаем, что территория, возможно, нефтеносная, и можем посчитать примерный объём. Однако следует учитывать, что на практике полезных ископаемых там может и не быть. Так, к примеру, произошло в Восточной Сибири. В своё время насчитали очень много ресурсов, а когда началось разведочное бурение, выяснилось, что ожидания значительно завышены. Сегодня вся Восточная Сибирь добывает нефти чуть больше, чем один Пермский край. Хотя ресурсы, повторюсь, были посчитаны огромные. Так что надо разграничивать достоверные запасы, запасы с большой долей вероятности и ресурсы.
— Я спрашивала о достоверных запасах нефти Прикамья.
— Каждые четыре года ведётся количественная оценка запасов нефти разных регионов России. На сегодняшний день реальные запасы нефти Пермского края, которые разведаны и подтверждены, составляют 577 млн т. Такая цифра стоит в государственном балансе.
— Если сохранятся сегодняшние объёмы добычи, то на какой срок хватит этих 577 млн т?
— Отлично понимаю, что очень хочется посчитать именно так: общие запасы разделить на годовую добычу и получить количество лет, на которые мы ещё обеспечены нефтью. Но это неверный подход. Он не учитывает очень большого количества существующих нюансов.
Хотя именно так в 1990-е годы и посчитали наши федеральные власти. По их расчётам, нефти хватало ещё на достаточно большое количество лет. Сделали смелый вывод, что работать в направлении геологоразведки больше не надо, наука геология уже не нужна, и практически ликвидировали эту отрасль. Однако прошло 20 лет, добыча стала снижаться даже в Западной Сибири, которая является основным поставщиком нефти.
Так что делить запасы на добычу в год — неправильно. В частности потому, что есть значительное количество нефтяных запасов, которые мы в силу разных причин просто не сможем добыть. Речь идёт о небольших месторождениях, расположенных в охранных зонах или отдалённых районах, где добыча нерентабельна. Или о той части запасов, добыча которых при современном уровне технологий слишком затратна.
— Традиционный русский вопрос: «Что делать?»
— Для того чтобы не остаться без запасов нефти завтра, необходимо очень интенсивно работать сегодня.
Есть любопытная статистика по нефтяным месторождениям. Число месторождений в Пермском крае — 230, включая приграничные с другими субъектами РФ. В распределённом фонде, то есть у недропользователей, — 173 месторождения. В нераспределённом (это те месторождения, что числятся за государством) — 57. Запасы нефти недропользователей составляют 540 млн т. У государства (а это те месторождения, которые в силу разных причин недропользователям не интересны) — 37 млн т, то есть в 14 раз меньше. Так что государству сегодня совершенно необходимо вкладывать деньги в геологоразведку.
Хотя пока цифры госинвестиций невелики. Если в 1980-е годы за счёт бюджета на новых площадях бурилось более 1 тыс. скважин в год, то сегодня — примерно шесть скважин. На всю геологическую отрасль в целом в России выделяется порядка 40 млрд руб. в год. На нефтяную геологию — примерно 24 млрд руб. Между тем одна глубокая скважина стоит порядка 1 млрд руб.
Конечно, сейчас необходимо значительное увеличение бюджетного финансирования. Ни в одной стране мира геология не делается частными инвесторами. Работы самого рискованного, начального, этапа всегда выполняет государство.
До 2002 года существовал налог на возмещение минерально-сырьевой базы (ВМСБ), за счёт средств которого только на территории Пермского края на геологоразведочные работы выделялось порядка 1,5 млрд руб. в год. Сегодня это финансирование ликвидировано полностью. Геологоразведочные работы на углеводороды переданы в ведение федеральных властей.
В Пермском крае нет денег на работы по восполнению ресурсов, как, собственно, и нет прав на ведение данных видов работ. А федеральный бюджет в так называемые «старые» регионы нефтедобычи (каким является Пермский край) выделяет небольшие суммы. Так, в 2013 году было проведено работ на сумму 111,4 млн руб., а на этот год финансирование вряд ли превысит 80 млн руб. Это сумма, необходимая для сейсморазведочных работ на одной площади. На бурение хотя бы одной скважины уже не хватит.
— В 2012 году была принята региональная долгосрочная целевая программа «Развитие и использование минерально-сырьевой базы Пермского края на 2012—2020 годы». В документе прописаны инвестиции, которые предполагается вложить в развитие. И суммы указаны достаточно внушительные...
— Есть планы или программа, а есть реальность. Краевой бюджет не выделяет средств на геологические разработки уже 11 лет, с тех пор как отменили целевой налог на восполнение минерально-сырьевой базы. Разведка в крае ведётся в самом минимальном объёме: одна—две площади в год за счёт федеральных средств. О чём говорить, если на всю Волго-Уральскую провинцию выделяется несколько сотен миллионов рублей в год из федерального бюджета?
При отсутствии бюджетного финансирования программу должны выполнять недропользователи. Но в новые районы они не идут ни в одной стране мира. Да, они могут расширять свою базу бурением близ существующих месторождений, но не на новых территориях и комплексах отложений, потому что это высокорискованные работы.
Хотя надо отдать должное специалистам ЛУКОЙЛа — они пытаются, насколько это возможно, оценить перспективы новых регионов и глубокопогружённых отложений, и КамНИИКИГС также участвует в этих работах.
Львиная доля инвестиций в поиски и разведку в нашем крае идёт именно от недропользователей. Сравните: в 2013 году в Пермском крае ЛУКОЙЛ вложил в эксплуатацию место-
рождений, в частности, в поисково-разведочное бурение 2,9 млрд руб. И 100 млн руб. на разведку в крае добавило государство.
— Если довести ситуацию с постоянным отсутствием финансов до логического завершения, что регион получит через 20 лет?
— ЛУКОЙЛ уйдёт из Пермского края. У нас не будет нефтедобычи. Вероятно, останутся небольшие компании, которые будут работать на маленьких месторождениях.
Конечно, ЛУКОЙЛ сегодня пытается работать на перспективу. В пермском отделении этой нефтяной компании очень сильная геология, грамотные специалисты, которые прекрасно понимают: необходимо что-то делать. Они пытаются выходить на новые территории, работать там, где не очень экономически выгодно.
Надо отдать должное нашим нефтяникам: открываются новые месторождения, добыча нефти в Пермском крае каждый год растёт.
Проблема в том, что Министерство геологии было упразднено в 1991 году. Сегодня ведутся активные дебаты по его воссозданию. В ведении Министерства природных ресурсов и экологии РФ, скорее, лицензирование деятельности недропользователей и контроль над ними, а не разведка и поиск полезных ископаемых. Хотя созданное в 2011 году по указу президента РФ ОАО «Росгеология» объединило в холдинг то, что не было окончательно развалено в сложные для геологии 1990-е годы, а это 37 профильных предприятий, и старается развивать эту отрасль.
— Какие нефтяные компании помимо ЛУКОЙЛа работают в Пермском крае?
— Сегодня на территории Прикамья работают три вертикально интегрированных компании. Самая крупная — ЛУКОЙЛ. Есть ОАО НК «Нефтиса» и независимая нефтегазовая компания SelenaOil&Gas. Последняя пришла к нам только в этом году, пока она лишь строит планы относительно работы в Прикамье. «Нефтиса» уже вкладывает деньги.
— Как, с вашей точки зрения, должна развиваться нефтяная отрасль Пермского края?
— Наш институт сегодня предлагает новые направления недропользователям. Стараемся доказать необходимость инвестиций в развитие геологии.
У нас есть несколько направлений, которые через 20—30 лет при достаточном финансировании, возможно, дадут большие запасы нефти. Я говорю о востоке Пермского края, о зоне Предуральского прогиба, скажем так, ближе к горам. Там очень сложное геологическое строение. Но в мире есть «нефтяные» аналоги: Ирак, Скалистые горы, Аппалачи, Венесуэла. При необходимых инвестициях на востоке Прикамья можно открыть серьёзные месторождения.
Если говорить о глубоких скважинах, то большой интерес представляют рифейские отложения, которые находятся на глубине порядка 3 км. Это тоже очень непростой в разработке объект, но он может быть чрезвычайно перспективным, так как мощности Рифея составляют несколько километров и там могут быть сосредоточены большие ресурсы углеводородов. По географии это практически весь юг Пермского края.
Плюс Коми-Пермяцкий автономный округ, где до настоящего времени было немного открытий. Скважина глубиной в два с лишним километра, которая была пробурена за счёт средств федерального бюджета в 2005 году, показала, что там есть нефтепроявления.
— То количество месторождений и скважин, которое имеется сегодня на территории Пермского края, — это много или мало для региона?
— Очень мало! Если вы посмотрите на карту, будет видно, что западная часть региона практически не разрабатывается. В том же Коми-Пермяцком округе нет, пожалуй, и 100 скважин.
У нас хорошо изучен юг, поэтому там больше открытий и скважин. Практически не изучен север. Как следствие, по северу края ни открытий, ни скважин.
В сфере нефтеразведки, нефтедобычи на карте Прикамья ещё много «белых пятен». Есть где развернуться.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.